А второй трудностью было то, что слишком уж ворчала Людочка, она даже как-то завелась, докладывая Росту:
— Бомбы-то делать мы научились. Но учти, командир, взрывчатки на них идет столько, что скоро она кончится.
— Надо будет, из Боловска антигравом доставим, — ворчал ставший в последнее время неожиданно сварливым Рындин, на правах неформального мужа все время оказывая Людочке заметное сопротивление.
— А если не дадут? — вопрошала Людочка.
— Как это — не дадут? Дадут, куда денутся? Им же ничего другого не остается, как поддерживать нас до конца, — вступал Квадратный. Вот он-то по привычке или по соображениям служивого не допускал мысли, что их на войне может не поддержать Боловск, город, за выживание которого они воевали.
Вот он-то по привычке или по соображениям служивого не допускал мысли, что их на войне может не поддержать Боловск, город, за выживание которого они воевали.
Рост тоже с удовольствием, как ему казалось, поразмышлял бы о таких простых вещах, как доклады начальству, мелкой политике, которая при этом возникала, прочих благоглупостях, но… Его все больше одолевали сомнения в правильности того, что он делал.
И вот однажды, когда уже снег превращался в дождь даже по ночам, когда перестали вызывать вахты для скалывания льда, потому что вода уже не замерзала на палубе и в механизмах, а послушно скатывалась в шпигаты во время самых размашистых волнений, когда вот-вот должен был наступить апрель, они оказались примерно в том районе, к которому направлялись. Настал момент, которого Ростик с такой опаской ждал.
Началось все с того, что корабль принялся подрагивать корпусом, вероятно, по той причине, что машину с мостика дергали толчками, иногда даже реверсируя ее, а иногда врубая на полную мощь боковые водометные двигатели, которые позволяли огромной туше корабля разворачиваться чуть не на одном месте, не набрав хода и не действуя пером руля, который без давления воды, разумеется, был бесполезен.
Вообще, как признал Рындин, у пурпурных в обращении с кораблем многому можно было научиться, и он, кажется, учился, причем, как ни странно, вместе с Ладой. Той тоже очень понравилось на корабле, настолько, что она даже с Василисой сошлась покороче, почти как в караване, когда они должны были делить одну палатку и, чего греха таить, одного Ростика.
У того с Василисой отношения тоже совершенно неожиданно исправились, должно быть, потому, что эта пурпурная девушка стала едва ли не главным каптенармусом, отвечала за кухню, за гигиену, а проще сказать — постирушки для офицерского состава, и еще она совсем неплохо организовала курсы для обучения пурпурных русскому языку. Как она успевала — Ростик только диву давался. Но, получив такую ответственную должность, Василиса сделалась другой, а однажды даже пристала к Росту с весьма откровенным предложением. И он… Он почему-то сдался. Может, потому, что стал уже развратником, как ни корил себя, а возможно, его теплое, но все-таки не переходящее в любовь чувство к пурпурной девушке вдруг, после этих ее достижений, переросло в нечто, похожее на восхищенное уважение. Оно, как ни странно, оказалось совсем неплохой смазкой для всей механики любви, в которую Рост оказался вовлечен.
Когда корабль только прицеливался, чтобы войти в нужную реку, Рост подумал, что неплохо бы слетать на разведку и подробно выяснить, удастся ли пройти вверх по течению. Раньше, во время памятного пролета вдоль реки с Ладой, он не слишком присматривался, потому что не знал габаритов корабля и потому что решать должен был не он, а кто-то, более сведущий в лоцманском искусстве. Теперь же Рост хотел во всем удостовериться вместе с Туретом, и к тому же при желании можно было добраться до каравана, расположившегося лагерем на берегу озера.
Более практичная Людочка попробовала было пару раз установить с тамошними людьми и пурпурными связь по радио, но то ли они были еще слишком далеко для Полдневья, то ли с той стороны никто не обеспечивал прием, но из этого ничего не вышло.
В общем, нужно было лететь… Хотя Роста на это дело не пустили. Просто во время совещания, когда обсуждали эту проблему, поднялась Лада и веско, даже чересчур, объявила:
— Гриневу нельзя туда. Он опять начнет менталить, или как это называется… И мы снова получим вместо нормального командира полуживой труп.
— Это как раз мое дело, — попробовал спорить Рост, — выяснить осуществимость плана, который я же и предложил.
— План странный, но его придется исполнять, — проворчал Квадратный, — в любом случае.
Даже если мало что получится, — он вздохнул, — все равно придется.
— Я тоже считаю, что слетать туда может каждый… — вступила Баяпошка. — Ну, не каждый, но свою кандидатуру на это я предлагаю всерьез.
— Решено, — мрачновато «утвердил» ситуацию Квадратный, все вернее взваливая на себя обязанности, которые еще в начале плавания Ростик считал своими.
И снова, уже в который раз за последнее время, Рост подчинился. Просто решил, что, наверное, это правильно. Ведь не век же ему командовать, может, уже через пару-тройку недель он снова окажется фермером в Храме, а этим ребятам тут устраиваться, жить и командовать очень непростой бандой пурпурных, высаживать траву, отбиваться от пауков…