Они въехали, закрыв ворота с помощью пары каких-то довольно старовидных служивых, из которых один оказался женщиной. Командир подошел к Росту, который разминал ноги, и попробовал доложить по форме. Пришлось отдать честь. Затем парень осторожно, как все привык делать в этом хрупком для него мире, протянул руку, представился:
— Мы с вами не слишком пересекались, но все же… Меня зовут Стас Рындин.
— А полностью Станислав?
Здоровяк кивнул.
— Ладно, тогда скажи мне, лейтенант, сколько вас тут и здесь ли Соня Столова?
— Нас пятеро, включая Столову.
Служивые тоже подошли к начальству. И тут у Ростика приключился приступ дежа вю. Ему показалось, что такое уже с ним было, причем давно, когда они с Кимом еще сами не выпускали из рук «Калашниковы». Он вспомнил и пост на дороге к планетарию, куда они с Кимом вдвоем как-то притопали за разговорами к Перегуде, бывшему тогда директором этого самого планетария. Или с ним был не Ким, а Пестель? Или они оказались там втроем?..
У этой девушки тогда была коса, она командовала отрядом каких-то девиц и еще не хотела их пропускать, даже требовала какие-нибудь документы.
— Здравствуйте, — поздоровался с ней Ростик.
— Ага, Гринев прибыл, значит, что-то готовится, — уронила девица. Она была хоть и с солдатскими погонами, но устав так и не выучила. Или намеренно его игнорировала.
— Ия Просинечка, — чуть торопливо, извиняющимся тоном, а может, объясняя то, что Ростику было неизвестно, произнес Рындин.
— Ия Саввишна, — девица протянула руку.
Да какая она девица, подумал Рост, механически эту руку пожимая. Женщина в расцвете, а может, уже приближающаяся к своему бабьему лету.
— Ефим Мазанов. — Второй служака повторил «подвиг» Людочкиной сестры с рукопожатием и тут же почему-то добавил: — Я из Перми.
— Он хочет сказать, что он из мордовцев, — добавила Ия.
— Вот что, ребята, — объявила Лада сзади, — сдается мне, вы переходите под командование вот этого самого.
— Вот что, ребята, — объявила Лада сзади, — сдается мне, вы переходите под командование вот этого самого… капитана.
Рост посмотрел на нее, потом заставил Рындина отвести его к Сонечке. Но до самой столовой главный тут командир его все-таки не довел, слишком горело ему вернуться туда, где осталась Людочка. И он передал Роста очень молодому пареньку, в лице которого Гринев тоже заметил что-то знакомое. И лишь когда увидел Сонечку, которая, как и в молодости, улыбалась, демонстрируя ямочки у губ и великолепнейшие зубы, все понял.
Столова смотрела на мальчика так, что становилось ясно — сын. Единственный и обожаемый. Тогда Рост и понял, что это сын Бойца, того самого Пушкарева, который первым завалил черный треугольник губисков, разменяв его на собственную жизнь.
Пока Рост рассказывал о своем задании и о том, как он собирался его выполнить, они поднялись на стены, потому что в этой полукрепости-полузаводе по всему периметру были организованы площадки для обороны. За ними, не отставая ни на шаг, следовала и Лада.
Выслушав Ростика, Сонечка сдержанно прокомментировала:
— Ию с Мазановым, конечно, забирай. Солдаты они неплохие, хотя большого прибытка в службе не сыскали. — Тогда Рост вспомнил, что Сонечка была с Украины, правда, ее выговор теперь немного пообтесался, но тамошние выражения, как видно, она изжить не сможет никогда. — А Фрема я тебе не отдам.
— Кого?
— Она Ефрема Даниловича так называет, — подсказала Лада. — Он почему-то с детства себя Фремом называет.
— У тебя же дело сложное получится, даже кровавое… А он у меня один. — Вывести из себя Сонечку было сложно или невозможно. — Ты же Ромку, предположим, не берешь.
— Он сам напросился, — с неожиданной гордостью объявил Ростик.
— Значит, у вас порода такая, Гринев, — процедила Сонечка, и почему-то так грустно стало, что Рост поскорее повернулся к лагерю пурпурных, который был с этих стен отлично виден.
— Почему Рындин сказал, что вас на заводе всего пятеро? — спросил он и указал на десятка два губисков, которые шастали по двору завода, определенно куда-то направляясь. — Волосатики не считаются?
— Мы тут на фронтире, — ответила Сонечка. — И напряженно у нас, так что лучше только людей считать. Остальные… Сегодня здесь, завтра — нет их. С ними вообще только Стас и может справиться, его-то они уважают… Без него тоже не обойтись, — неожиданно добавила она и сменила тему: — Ты когда к пурпурным сунешься?
— Как только подойдут аглоры, — ответил Ростик.
Разговор определенно не получился, вернее, он вышел не таким, как всем им троим хотелось, но с этим теперь ничего поделать было нельзя.
Аглоры прибыли ночью, когда Рост мирно спал в отведенном ему помещении, пропахшем пылью, старой, еще земной смазкой из нефти, а не из масел растений и сухой ветошью. Кровать, правда, была удобной. Поэтому Рост спал в свое удовольствие, пока не проснулся от того, что понял — он в комнате не один.
Старательно, медленно он запалил плошку с маслом, огляделся. Так и есть, на стульях сидели трое — Бастен, Ихи-вара и Зули. Все трое откинули из вежливости капюшоны нуз, поэтому лица их было хорошо видно.
— Я же говорила тебе, что он почувствует, — с небрежным, как показалось Росту, смешком проговорила Зули.