* * *
С каждой последующей фразой, произносимой все громче и громче, Франческо впадал в необъяснимое, возраставшее яростное возбуждение. Может, он впервые получил возможность открыто, ничего не опасаясь, высказать давно наболевшее, когда любое произнесенное слово влечет за собой следующее, и говорящий не в силах остановиться, как не в силах один-единственный человек смирить течение быстрой реки. Гай в тревоге оглянулся на компаньона, Мак-Лауд понимающе кивнул и, как обычно, нашел самый действенный из возможных выходов — поравнялся с Франческо, протянул руку и без особых церемоний потряс заговорившегося сверх меры попутчика за воротник, возвращая в обычный мир. Франческо оборвал свою горячую речь на полуслове, очумело затряс головой и робко спросил:
— Я опять сделал что-то не так?
— Всего лишь запутался в собственных умствованиях, — едко сообщил Дугал.
Франческо оборвал свою горячую речь на полуслове, очумело затряс головой и робко спросил:
— Я опять сделал что-то не так?
— Всего лишь запутался в собственных умствованиях, — едко сообщил Дугал. — Хотя, к моему большому удивлению, тебе удалось сказать две-три разумные вещи. Наверное, по чистой случайности. Гай, ты понял что-нибудь?
— Отныне любую встретившуюся по дороге школу я буду объезжать за лигу, — серьезно пообещал сэр Гисборн. — А если попадется университет — за две. Мессир Бернардоне, можно дурацкий вопрос — к чему вам знать все это?
— Во-первых, интересно, — Франческо обернулся, поправляя неудачно притороченный за седлом и постоянно съезжавший набок вьюк. — Во-вторых… Даже не знаю, как сказать. У любого человека есть мечта, к исполнению которой он стремится всю свою разумную жизнь. Мне, например, хотелось бы хоть немного изменить существующее положение вещей в мире к лучшему. Однако прежде чем затевать перемены, необходимо добраться до истоков того, что собираешься менять…
— Еще тебе нужна луна с неба и пара звездочек — приколотить над дверью, — поддержал Мак-Лауд, не обращая внимания на предостерегающее шиканье Гая.
— Да ладно, можете смеяться, сколько хотите, — обреченно махнул рукой итальянец. — Я понимаю, со стороны подобные разглагольстования наверняка до ужаса нелепы.
— Ничуть, — возразил Гай. — Скажем так, непривычны. Мессир Бернардоне, мне показалось, что вы — противник войн, или я ошибаюсь?
— И да, и нет, — задумчиво отозвался Франческо. — Я понимаю, что нет другого способа разрешать споры между государствами, но мне горько думать: неужели Господь создал людей лишь ради того, чтобы они уничтожали друг друга? Мне жаль край, через который мы едем — христиане и катары, доказывающие свою правоту, погубят его. Если бы существовало какое-нибудь иное средство, позволяющее доказать истину, не проливая при этом рек крови…
— Френсис, ты хочешь несбыточного, — убежденно заявил шотландец. — Мечты хороши до тех пор, пока остаются мечтами. Кстати, если мне не изменяет память, твои соотечественники недавно выдумали якобы надежнейшее средство распознавать истинно верующих и скрывающихся еретиков. Это, как его?.. Inquisitio.
«Расследование», — мысленно перевел сэр Гисборн латинское слово и нахмурился, пытаясь вспомнить, где ему уже доводилось слышать подобное. Кто-то из придворных принца Джона, вернувшихся с материка, рассказывал о небольших собраниях ученых монахов, разъезжавших по поручению папы Римского по полуночным областям Италии и устанавливающих подлинность обвинения в еретичестве или колдовстве. Помнится, рассказчик высмеял святых отцов, утверждая, что в суде, на котором он присутствовал, обвиняемый без труда доказал свою невиновность, и выставил священников совершенно неспособными к словесному поединку.
— Единственное, за что я благодарен покойному Старому Гарри, в кои веки сумевшему прислушаться к чужим советам — он не допустил явления этих inquisitios к нам на Остров, — продолжал разглагольствовать Мак-Лауд. — Дела Англии — только дела Англии, и никого более они не касаются.
— Кто такой Старый Гарри? — подал голос Франческо.
— Король Британии Генрих Второй, что умер осенью прошлого года, — объяснил Гай. — Теперь у нас правит его старший сын, Ричард.
— Про короля Риккардо я слышал, — кивнул Франческо и осторожно добавил: — Говорят, он хороший воин, однако в делах политических ему пока не удалось отличиться.
— Про короля Риккардо я слышал, — кивнул Франческо и осторожно добавил: — Говорят, он хороший воин, однако в делах политических ему пока не удалось отличиться. Я не сказал ничего, задевающего ваше достоинство? Если да, то прошу прощения. В моей стране как-то не сложилось преклонения перед королевской властью. Скорее всего потому, что у нас пока не нашлось человека, способного объединить всю страну под своей рукой. Хотя Фридрих Германец последние двадцать лет отчаянно пытается стать новым императором единой Римской Империи.
— Вы, не зная того, едины с его сородичами, — недовольно сказал Гай, ткнув большим пальцем в компаньона. — В его стране, насколько я знаю, борьба за власть и насильственная смена правителей тоже относится к излюбленным занятиям. Когда же их бешеным кланам надоедает грызться между собой, они немедленно затевают небольшую войну с нами.