— Однако мы приехали, — глухо сказал сэр Гисборн.
— Да, приехали, — согласился Тьерри. — Явились, как незваные герои, заставив отца и Рамона крайне растеряться.
Они сочли вас опасными противниками, и не знали, как подступиться. Занимайся этим только отец, вы не дожили бы до сегодняшнего дня. Наш папенька здраво полагает, что простые способы вроде каменного мешка и каленого железа остаются наиболее надежными. Рамону и мне удалось убедить отца в необходимости потянуть время и присмотреться к вам получше. Может, уверяли мы, получится отыскать какую-то слабину, некую трещину, какая бывает у всех созданий божьих, и решить дело миром. Однако мы сделали ошибку — позабыли, что в любой игре участвует несколько сторон.
— Хайме… — одними губами произнесла Изабель.
— В том числе, — подтвердил де Транкавель-средний. — А еще отец Ансельмо, который наверняка показался вам безобидным старым чудаком. Не огорчайтесь — не вы первые попадаетесь в пергаментные капканы. Кстати, не приоткроете завесу тайны: откуда вам столько известно?
— Птичка на хвосте принесла, — буркнул Гай.
— На редкость умные птички водятся в Редэ, — невозмутимо произнес Тьерри. — Или не в Редэ, в Тулузе? А может, в Лондоне или даже в Риме?
— Вы собирались рассказывать, — жестко напомнила Изабель.
— Конечно, конечно, — наигранно спохватился де Транкавель-средний. — После того, как вы познакомились с отцом библиотекарем, Рамон принял решение, вернее, окончательно утвердился в задуманном. Прошу прощения за неприятные подробности, но вам будет невредно узнать об уготованной вам судьбе. Женщина доставалась Рамону, парень-итальянец — Гиллему. Вашего друга из Каледонии предполагалось просто и незамысловато купить… Он ведь, если не ошибаюсь, кондотьерро, меч по найму? Так вот, ему собирались предложить многое. Для начала — лечение и хороший уход не только за ранами, но и за его разумом, затем — деньги, возможность получить титул, место в гарнизоне Ренна… Отец полагал, что наши предложения с лихвой окупят его согласие поведать, куда вы задевали эти проклятые документы. Он в самом деле не отказался бы увидеть подобного человека в своей гвардии. Наконец, если бы случилось непредвиденное, и ваш друг отказался говорить, у Рамона и мессира Бертрана всегда имелись вы, — Тьерри указал на Изабель, кривовато ухмыльнулся и с вызывающей откровенностью пояснил: — Большинство людей могут сохранять молчание, когда угрожают лично им, и становятся удивительно разговорчивыми, если опасность нависает над их друзьями.
— Интересно, что же ожидало меня? — холодно осведомился Гай.
— Ничего, — Тьерри сделал неопределенный жест рукой. — Рамон и отец единодушно отнесли вас к тем людям, которых, к сожалению, очень трудно уговорить и почти невозможно купить. Вас бы прикончили в первую очередь — в назидание остальным.
— Благодарю, — сэр Гисборн преувеличенно вежливо поклонился.
— Итак, вы на время ослабили внимание моего взбалмошного старшего братца, однако за вами по-прежнему присматривали. Когда вы улизнули с памятной вечеринки, дабы перемолвиться парой слов с Хайме, Рамону немедленно стало об этом известно. Он решил не рисковать понапрасну — наш младшенький, любитель копаться в чужих секретах, мог сболтнуть лишнего. Вдобавок, его уже много лет грызло подозрение, что отец благосклонен к Хайме, нежели к нему. Да, Рамон — первенец в семье, сын от первого брака, но Хайме тоже в своем роде первенец и его мать, сеньору да Хименес, отец жаловал больше, нежели мадам Беатрис…
Молодой человек замолчал, и Гай понял, что каменная броня спокойствия, которую Тьерри, словно раковина-жемчужница, нарастил вокруг собственной души, готова вот-вот дать трещину. Ему приходилось открывать тайны семьи, хранимые лучше, нежели ключи от замковой сокровищницы, совершенно посторонним людям, ворвавшимся в тщательно охраняемый мрачный мирок Ренн-ле-Шато.
Ему приходилось открывать тайны семьи, хранимые лучше, нежели ключи от замковой сокровищницы, совершенно посторонним людям, ворвавшимся в тщательно охраняемый мрачный мирок Ренн-ле-Шато. Собравшись с духом, Тьерри продолжил, тем же ровным и бесстрастным голосом:
— Рамону не составило труда уйти с quodlibet, подняться на верхнюю галерею донжона и затаиться там, слушая ваш разговор. Он знал, что Хайме пойдет наверх, а, возможно, сам окликнул его. Дальнейшие заняло сущие мгновения, после чего он спихнул труп вниз и преспокойно удалился, а спустя некоторое время, когда гости начали расходиться, отправился на поиски Хайме и нашел его там, где рассчитывал. Он отлично сознавал, что делает, но потом… Настало полнолуние, а с ним — моя очередь беспокоиться. Я вытащил его на эту дурацкую соколиную охоту — подальше от замка и вас. Вообще-то я надеялся, что вы воспользуетесь ситуацией и догадаетесь улизнуть из Ренна, но, мессир Гай, ваш буйный приятель рассудил по-своему… Удивительно, как он смог остаться в живых?..
— Вы увели Рамона, чтобы он без помех мог прикончить кого-нибудь? — мистрисс Уэстмор сумела произнести это с противоречивой смесью отвращения и сочувствия. Гая передернуло: теперь все недостающие части головоломки вставали на свои места. На скулах Тьерри появились белые пятна сдерживаемой ярости, однако голос его не дрогнул: