Впрочем, трое невольных гостей Ренн-ле-Шато ничего этого не видели, никем не потревоженные до позднего утра, когда раздался стук в дверь — вначале вежливый, затем настойчивый. С трудом проснувшийся Франческо, недовольно ворча, убедил себя в необходимости подняться и тут же сделал непоправимую ошибку, встав босыми ступнями на каменный пол, выстывший за ночь до состояния ледяной глыбы.
С трудом проснувшийся Франческо, недовольно ворча, убедил себя в необходимости подняться и тут же сделал непоправимую ошибку, встав босыми ступнями на каменный пол, выстывший за ночь до состояния ледяной глыбы. Подвывая, Франческо заскакал по гостиной в поисках сапог, попутно опрокинул стоявший на столе и не в чем не повинный кувшин, и, наконец, сумел добраться до двери и вытащить засов. Тоже, кстати, напоминавший ледышку.
— Доброе утро, — осторожно проговорила мистрисс Изабель, заглядывая в комнату. — Я тут подумала, не проявить ли мне и дальше немного сострадания к ближним своим и не раздобыть ли вам завтрак… Феличите, позволь узнать — чем это ты занят? Пытаешься научиться летать?
В ответ послышался насквозь непереводимый поток слов на итальянском, из коего следовало, что нынешним утром мессир Бернардоне напрочь не расположен обмениваться игривыми шуточками, и что любой, кроме монны Изабеллы, чрезмерно склонной все усложнять, мог бы догадаться — человек пытается согреться и одновременно разжечь безнадежно угаснувший камин. На протяжении долгой речи согласно кивавшая девушка успела впустить слуг с подносами, а затем закрыть за ними дверь, подобрать с пола осколки кувшина и отобрать у Франческо предназначенные для растопки щепки. На шум из соседней комнаты выглянул Гай, сонно обозрел открывшуюся картину и поспешно скрылся, здраво рассудив, что решительности мистрисс Уэстмор вполне хватит, чтобы привлечь к домашним делам и его.
К тому мгновению, когда Франческо выговорился и замолчал, в очаге уже вовсю трещало пламя, девушка задумчиво оглядывала готовый стол, и над тарелками поднимался слабый, но явственный ароматный парок.
— Все сказал? — деловито поинтересовалась мистрисс Изабель. Франческо смиренно кивнул. — Тогда садись. Господа-а! Извольте получить отличное хозяйское угощение и выслушать плохие новости!
— Лучше бы наоборот, — мрачно буркнул Мак-Лауд, появляясь в дверях и затягивая на поясе широкий ремень. — Не-ет, ты точно самая настоящая баохан ши — от тебя одни неприятности.
Изабель поджала губы и холодно процедила:
— Мессир Дугал, вас не затруднило бы впредь не именовать меня этим прозвищем?
— Я постараюсь придумать другое, — согласно кивнул шотландец. — Хотя «Баохан ши», на мой взгляд, подходит в точности. Что там еще стряслось?
— Старый граф требует голову мерзавца, отправившего вчера на тот свет его младшенького, — злорадно сказала девушка. — Большинство жителей замка из числа тех, кто присутствовал на трагично завершившемся quodlibet, убеждены, будто сие злодейство — дело ваших рук, только не могут понять причины, толкнувшей вас на столь черную неблагодарность. Откройте страшную тайну — зачем вам понадобилось убивать бедного мальчика? Я никому не скажу, честное слово!
— Монна Изабелла, как вы можете?.. — испуганно начал Франческо, слишком поздно сообразив, что его приятельница остается верной своему обыкновению встречать все обрушивающиеся на нее беды язвительными смешками.
— Он слишком много знал, — зловещим шепотом откликнулся Мак-Лауд. — Пришлось его… — он сделал короткий и выразительный жест, точно срезав нечто невидимое.
— Я так и думала, — хладнокровно наклонила голову Изабель. — Однако вы меня разочаровали — я полагала, у вас хватит сообразительности не попадаться.
— Это все Гай, — немедленно переложил вину на компаньона Дугал. — Представляешь, зарезал бедного парня и хлопнулся в обморок. Не мог же я его оставить там валяться!
— Между прочим, я все слышал, — крикнул из спальни Гай.
— Мак-Лауд, у тебя болезненное воображение, еще хуже, чем у мессира Франческо. Мистрисс Изабель, не верьте ни единому его слову!
— Я и не верю, — успокоила ноттингамца мистрисс Уэстмор. — Всем известно: нет в мире больших лгунов, нежели обитающие к полуночи от реки Клайд, и Господь в заботе о детях своих возвел кручи Грампиан лишь затем, дабы во всех остальных краях не внимали, как они там изощряются, хвастаясь друг перед другом, и не надорвали бы животы от смеха.
— Ну, знаешь!.. — возмутился Мак-Лауд, явно собираясь добавить нечто нелестное по адресу соотечественников мистрисс Изабель. Ему помешал приход сэра Гисборна, решительно положившего конец давнему спору между обитателями Эрина и гор на севере Британии. Гая весьма интересовало, что происходит в замке, и мигом посерьезневшая Изабель уныло развела руками:
— Граф в ярости, мессир Рамон мне с утра еще не попадался. Думаю, он тоже пребывает не в лучшем настроении. Виновными, как я уже говорила, склонны полагать вас, однако нет ни одного убедительного доказательства или подтверждения вашей вины. Других подозреваемых нет — Хайме считался всеобщим любимцем и не имел врагов, ни здесь, в Ренне, ни среди окрестных лордов. Мой вам совет — ходя по замку, не забывайте поглядывать по сторонам и избегать любых разговоров. Втянут в ссору, вызовут на поединок и ничего хорошего не воспоследует… Дальше. Кто-то сдуру или с испуга помянул оборотня. Вы по дороге сюда слышали байки о местном волкодлаке?