— Значит, кто-то, прекрасно осведомленный о тайниках господина канцлера, воспользовался общим переполохом и забрал документы сразу же после вашего поспешного… э-э, отбытия, — подытожил сэр Гисборн. — Можно уверенно предположить, что этот человек обладал правом беспрепятственного прохода в крепость, иначе как бы он вообще туда попал? Раз ты был начальником стражи, то должен знать, кого пропускали к канцлеру безо всяких расспросов. Среди них не встречался человек, описанный Годфри?
— Подобное описание подходит к половине жителей Англии и четверти обитателей Франции, — хмыкнул Дугал. — Например, к Мишелю или даже к тебе. Да, время от времени в Тауэре появлялись люди, о которых мэтр Лоншан заранее распоряжался — сразу вести к нему. Однако подобного типа среди них я не припоминаю.
— Ладно, — протянул Гай. — Вернемся к архиву. Какой вид он имел?
— Пять небольших, очень тяжелых сундуков черного дерева в бронзовой оковке, с врезными замками итальянской работы, — не раздумывая, откликнулся Мак-Лауд и уныло закончил: — Но пять — это тех, что я видел, их вполне могло быть больше. Сдается мне, что твоим господам взбрело в голову поручить нам найти корни радуги или изловить парочку-другую призраков. Может, им еще Местер Стурворма раздобыть?
— Это такое животное? — привычно уточнил сэр Гисборн.
— Ага. Морской змей. Здоровенная чешуйчатая тварь шагов тридцати длиной. Когда не топит корабли, приплывает на восходное побережье — греться на солнышке.
— Ничего, и Местера вашего разыщем, если понадобится, — Гай пытался говорить с уверенностью, которой отнюдь не ощущал.
Паром зацепил песчаное дно и мягко ткнулся в низкий берег, придавив своей тяжестью захрустевшие стебли камышей. Обрадованные возвращением на твердую землю, лошади бодро затопали по шатающемуся причалу. Перевозчик, заполучив свою мзду, налег на шест и поплыл обратно, к тускло мерцающим в окнах деревенских домов огонькам, продолжая растянувшийся на годы спор с самим собой.
Мягкая топкая земля сохранила неоспоримое подтверждение слов старика: на ней остались отпечатки множества копыт и глубокие колеи, проложенные тяжелыми фургонами. Примятая колесами трава только начала распрямляться — значит, обоз проехал здесь совсем недавно.
Примятая колесами трава только начала распрямляться — значит, обоз проехал здесь совсем недавно. Солнце уже наполовину нырнуло за горизонт, но света, чтобы не сбиться с дороги, вполне хватало. К тому же дорога всего одна — широкий мощеный тракт, соединяющий Тур и расположенный в восемнадцати лигах от него Пуату, а также все лежащие поблизости баронские замки и поселки. Его темная полоса, отлично видимая в наступающих сумерках, взбиралась вверх по пологому откосу и исчезала среди невысоких взгорий, поросших тронутым желтизной лесом. Где-то за этими перелесками пряталась деревушка Тиссен и неспешно громыхали по дороге три запряженных тяжеловозами торговых фургона.
* * *
Отдохнувшие за время пребывания в Туре лошади ничуть не возражали против того, чтобы пройтись рысью. К тому же они наверняка догадывались, что скакать им придется только до темноты, ибо в ночное путешествие может погнать только неотложная необходимость, а таковой пока не имелось. Серый Билах пару раз срывался на кентер — короткий галоп, унося своего хозяина за поворот дороги. Возвращался Дугал слегка разочарованным: обоз по-прежнему оставался недосягаем.
Кое-где тракт пересекал русла мелких речек, больше похожих на разлившиеся ручьи, и там горбились мостики — каменные или деревянные, со свеженаложенными заплатами досок. На одном из таких мостов Мак-Лауд вдруг натянул поводья, остановил коня и прислушался. Жеребец, словно передразнивая всадника, тоже поднял уши и шумно втянул воздух трепещущими розовыми ноздрями.
— Померещилось, что ли… — озадаченно бросил шотландец. — Ты ничего не слышишь? Кричали как будто…
Гай добросовестно вслушался. Фырканье коней, плеск неспешно струящейся между опорами воды, шелест деревьев, заунывный посвист какой-то птицы, и более ничего.
— Скачут, — без колебаний заявил Мак-Лауд. — Одиночка, несется на полном галопе.
Теперь и сэр Гисборн различил стремительно приближающийся топот. Они едва успели шарахнуться к ограде моста, как мимо них вихрем промчалась лошадь темной масти — не то гнедая, не то вороная. Мелькнули дико вытаращенные глаза, развевающаяся грива и сбитое набок седло с болтающимися стременами. Животное, даже не заметив двух всадников, унеслось дальше, к берегу Эндра.
— Они неподалеку, и у них что-то стряслось, — глубокомысленно заключил Дугал. — Скорее всего, сейчас мы узрим обычнейший грабеж. Подходящее местечко — глухомань и лес кругом. Выскочили, напали и скрылись — ищи, пока не надоест.
— Послушать тебя, так ты всю жизнь устраивал засады на дорогах, — заметил Гай.
— Доводилось, — Мак-Лауд хлестнул жеребца поводьями по шее. — Глянем, кто нарушает королевские указы о безопасности проезжих трактов?
Ехать пришлось недолго — около двух полетов стрелы. За очередным взгорком дорога круто пошла вниз, устремляясь через болотистую низину. Под копытами лошадей захлюпала грязная жижа. Именно здесь, среди низкой поросли осоки и искривленных ольховых деревьев, под сумеречным небом, и завершился путь торгового обоза предприимчивого мэтра Барди.