Дороги старушки Европы

* * *

Франческо по-прежнему сидел, нахохлившись, возле весело пляшущего костра, иногда подбрасывая в гудящее пламя новую порцию хвороста и поленьев. Вода в обоих котелках собиралась закипать, на черной поверхности лопались всплывающие со дна белые пузыри. Услышав приближающиеся шаги и сопровождающий их хруст веток под ногами, молодой итальянец поднял голову, и Гай с некоторым удовлетворением заметил, что спасенный ими мальчишка уже не выглядит перепуганным и замученным. Он даже попытался выдавить из себя улыбку — несколько жалкую, но искреннюю. В следующий миг блестящие глаза потемнели, остановились на фигуре Мак-Лауда, и звенящий от волнения голосок произнес:

— Мессир, прошу прощения, но вы принесли с собой вещь, принадлежавшую этому… этому существу, orculli. Лучше ее выбросить. Владение ей не доставит вам никакой пользы, но может навлечь grande… большие неприятности. Да-а, крупные неприятности…

— Откуда ты знаешь? — ошарашено спросил Мак-Лауд. — Подсматривал?

— Просто знаю, — Франческо растерянно развел руками. — У меня иногда бывают такие… как по вашему? Предчувствия.

— Гм, — громко сказал Гай. Мальчишка сразу притих, сжался и сделал попытку потихоньку отползти за край отбрасываемого костром круга света. — Кто ты вообще такой, человече?

— Ой! — парень торопливо вскочил, одновременно сделав безнадежную попытку отряхнуть свою некогда красивую куртку от налипшей грязи.

— Простите… Честное слово, обычно я веду себя гораздо лучше и не забываю об этикете, — он наклонил голову и представился: — Джованни-Франческо Бернардоне, к вашим услугам — с этого мгновения и до конца моего бренного существования. Рожден в Ассизи, Умбрийская провинция, от главы цеха суконщиков Пьетро и его весьма добродетельной супруги Лючии. В мире ничем особым себя не прославил, разве что невольно довел почтеннейшего родителя до белого каления и был при первом подходящем случае изгнан из дому с наказом не возвращаться, пока не поумнею.

— В таком случае, боюсь, твоим родителям не придется узреть любимого сыночка еще лет так с десяток, — фыркнул Мак-Лауд. — Что ж ты натворил?

Франческо заложил руки за спину и нарочито гнусавым голосом, явно передразнивая кого-то, с готовностью перечислил:

— Недостойное поведение в общественном месте, оказание сопротивления служителям закона, попытка бегства, а также проявленное неуважение к представителям городского суда и представителям церковного inquisitio [5] … И что-то там еще. В общем, за пустяковое выяснение отношений и драку со стражниками — месяц тюрьмы и справедливое родительское негодование.

Мак-Лауд хмыкнул и, перешагнув через сложенные горкой седла, плюхнулся на уложенное возле костра бревно, вытянув к огню ноги в промокших сапогах.

— Я же говорил — в Италии они все такие, — сообщил он через плечо Гаю, недоумевающему, как стоит оценивать подобное представление. У вертлявого юнца, конечно, неплохо подвешен язык, но манеры и поведение — весьма предосудительные… — Что ж, знакомиться так знакомиться. Тот белобрысый, что стоит столбом и явно решает, не устроить ли тебе хорошую взбучку за чрезмерную болтливость — мессир Гай Гисборн, будущий крестоносец и освободитель Палестины от неверных. Меня люди всегда называют Дугалом Мак-Лаудом. Мы из Британии, только он — паршивый сейт-англичанин, а я — чистокровный шотландец. Когда-нибудь я его обязательно зарублю, так что не удивляйся.

— Дугал, прекрати, — не выдержал Гай. — Неужели не надоело корчить из себя человека худшего, чем ты есть?

— Вы едете в Палестину? — в широко расставленных глазах Франческо вспыхнуло такое неподдельное восхищение, что Гаю на миг стало совестно. — Правда? Ой, мессиры, если бы вы знали, как я вам завидую!

— И зря, кстати, — без малейшего уважения заметил Мак-Лауд. — Я вот тоже по собственной глупости потащился, теперь думаю — ради чего? Из-за сокровищ, которые мне наверняка не достанутся, славы, которая целиком и полностью выпадет королям или пары строчек в какой-нибудь задрипанной летописи, где все будет перепутано?

— Разве в таком деле, как спасение Иерусалима, имеет какое-нибудь значение земная слава? — сдержанно и очень серьезно осведомился Франческо. Дугал от неожиданности кашлянул и промычал нечто маловразумительное, не найдя, что ответить. Гай мысленно удивился: купеческий сынок, похоже, бредил теми же мечтами, что и добрая половина молодого дворянства Европы — заморские земли, Священный Град, сражения с неверными и подвиги во имя Господа…

Вода в котелках выбрала самый подходящий миг, чтобы закипеть и с шипением выплеснуться через край, заливая костер. Франческо заполошно взмахнул руками и бросился подкладывать сухие дрова, вполголоса честя себя за невнимательность.

Когда общими усилиями на стоянке навели порядок, а к запаху горящего дерева примешался аромат готовящейся нехитрой снеди, Мак-Лауд как бы невзначай осведомился:

— Говоришь, меня поджидают неприятности? И какие же?

Франческо растерянно покосился на шотландца.

Он изрядно побаивался обоих своих спасителей, но еще не решил, кого больше. Дугал со встрепанной шевелюрой, необычной одеждой и огромным мечом, сейчас прислоненным к поваленному бревну, похоже, внушал больше страха, нежели его молчаливый и более сдержанный попутчик.

— Io non… Я не могу сказать, не знаю. Эта вещь… она забирает удачу.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157