— Да, — ответил за всех сэр Гисборн.
— Так вот, по большей части они правдивы, — грустно сказала девушка. — Последние два-три года в окрестностях Ренна творится нечто жуткое. Поначалу думали — волки, устроили несколько больших облав, перебили с десяток зверей… Ничего не изменилось. Люди боятся ночевать в горах, боятся путешествовать из одного поселка в другой. Доходит до того, что с одним пастухом отправляется десять человек охраны, а торговцы отказываются ехать сюда.
— Но разве волк сумел бы проникнуть в замок? — усомнился Франческо.
— Френсис, ты чем слушаешь? — попрекнул Мак-Лауд. — Речь идет не просто о волке, а о существе, способном принимать облик человека. Правда, я такого никогда не встречал.
— Думаю, те, кто его встречали, вряд ли смогут поделиться увиденным с друзьями и родными, — пожала плечами Изабель. — Вспомнили же волкодлака потому, что его жертвы иногда находили не разорванными на клочки, а вот такими — с горлом, перерезанным, насколько я поняла, очень тонким изогнутым кинжалом.
— Она полагают, будто подобное существо — если оно действительно живет на этом свете — прикинувшись человеком, вошло в ворота Ренна, где-то спряталось, убило Хайме и убежало? — медленно проговорил Гай, с трудом веря в собственные слова. Они напоминали отрывок из страшной истории, которую хорошо послушать в дружеской компании вечерком у камина, и не имели ничего общего с обычной жизнью.
— Или не убежало, а все еще скрывается, — дополнила мистрисс Уэстмор и принялась с досадой накручивать на палец прядь темно-рыжих волос. — Поэтому мессир Бертран отдал приказ закрыть ворота. Любой, пытающийся покинуть Ренн без разрешения графа или его наследника, здорово пожалеет о своем решении.
— Это похоже на ловушку, только не для оборотня. Для нас, — уронил Дугал, но, посмотрев на девушку и поняв, что она еще не закончила рассказ, кивнул, прося продолжать.
— Но поскольку нельзя все время держать крепость запертой и нужно попытаться опознать чудовище, граф, как ему кажется, нашел замечательный выход, — обманчиво бодрым голоском затараторила Изабель.
— На рассвете из Ренна уехал гонец. Полагаю, он направляется в городок Алье, где находится резиденция местного епископа и как раз пребывают несколько святых отцов, занимающихся тем, что в Италии называется Inquisitio. Говоря по-простому, охотников за еретиками, ведьмами, колдунами и оборотнями.
— Dolce Madonna, — вырвалось у Франческо. — Мадонна Сладчайшая!
— Как нельзя более согласен, — Мак-Лауд раздраженно оттолкнул тарелку с недоеденным завтраком, поднялся из-за стола и отошел к окну, повернувшись к компании спиной.
— Я не о том, — Франческо выглядел встревоженным, но старающимся сохранить выдержку. — Видите ли, монна Бьянка поведала мне кое-что об отношениях между светскими хозяевами Редэ и предстоятелями Святой нашей Матери Церкви. Местный епископ боится единственной силы — не гнева Божьего и не недовольства своих патронов из Рима, а правителя Ренн-ле-Шато и его сыновей! Это они спалили ту часовню, и, думаю, не только ее. Если мессир Бертран посылает гонца в аббатство Алье, приедут не только братья-inquisitios, но и епископ. Приехав же, они начнут искать волкодлака, и я догадываюсь, кто может им стать.
— Гонцу понадобится день, чтобы доскакать до Алье, — не оборачиваясь, глухо проговорил Дугал. — Еще день, самое большее два, уйдет на обратную дорогу. Через три дня здесь будет не протолкнуться от монахов. Умно придумано… Изабель, скажи, только честно — ты знаешь, что, кроме золота, тебе всучили на сохранение уйму важных бумаг? И объясни ты мне, ради всех святых, на кой ляд тебя в Тулузе понесло встречаться с этим пронырой Рамоном де Транкавелем?
— Я знала, что везу деньги, предназначенные для семейства Риккарди, — тщательно подбирая каждое слово, начала мистрисс Уэстмор. — Три сундука черного дерева с украшениями из бронзы, они у вас, да? Я не заглядывала внутрь, но подозревала, что, помимо монет, там могут находиться некие послания. В наших кругах так часто делают. В дом возле мечети, куда меня так любезно проводил мессир Гисборн, мне посоветовал заглянуть Ле Гарру. Он сказал — там тебя будет ждать человек, которому можно довериться, — она угрюмо покосилась на внимательно слушавших ее Гая и Франческо. — Хотите сказать, что я сваляла дурака? Хорошо, признаю. Mea culpa. [13] Могу выгрести из камина немного пепла и посыпать голову, если вам от этого станет легче. В моем положении не приходилось особенно выбирать, и я сделала, что могла — отдала вещи мессиру Бернардоне с наказом увезти подальше. Вместо этого он разболтал все вам, так?
— Что мне оставалось делать? — тоскливо спросил Франческо. — Ты оставила меня одного и ничего толком не объяснила! И как нам быть теперь? Может, отдать де Транкавелям эти сундуки и…
— Только через мой труп! — на редкость одновременно рявкнули Мак-Лауд и мистрисс Изабель, переглянулись и невольно хмыкнули.
— Хайме говорил, будто архив любой ценой не должен попасть к его отцу и брату, — напомнил сэр Гисборн. — За его сохранение уже заплатили человеческими жизнями, и мы не можем обмануть возложенное на нас доверие. Кроме того, меня терзает подозрение: отдай мы эти бумаги, нам все равно не откроют ворота. Мы слишком много знаем, хотя и не понимаем, что именно. Нам отпущено три дня. Будем искать выход из положения, в которое мы угодили благодаря вашим, мадам Изабелла, стараниям. Ладно, не хмурьтесь, мы к этому тоже приложили руку. Я по-прежнему уверен, что нам стоит посетить здешнюю библиотеку, если только запрет покидать замок не распространяется и на комнаты.