Встретил гостей старший — очень высокий вальх, смуглый будто сириец или египтянин. Имя ему было Ариовист. Личность до крайности живописная — прежде Северин видывал только галлов, но они немногим отличались внешне от германцев, разве что волосом темнее да бороды бреют по старинной традиции, привившейся за времена римского владычества.
Сомнений не было: Ариовист и его повелительница принадлежат к племени «старых» кельтов, наподобие бойгов или свессинов, тех, что населяли Европу задолго до появления италийских легионов и сохранившихся ныне только в самых глухих уголках — горах Гельвеции или Богемии, в непроходимых лесах и болотах за Бистулой, возле морского побережья Балтии. Немногим удалось пережить Великое Нашествие из Скандзы.
Выглядел Ариовист грозно — при иссиня-черных волосах и коричневой коже глаза у него были ярко-голубые и холодные, выражавшие только настороженность и недоверие. На лбу и щеках вытутаированные тонкие узоры, на предплечьях и тыльной стороне ладоней татуировки цветные — красные и зеленые. В ушах тяжелые золотые серьги, длиннющие усы заплетены в косички. Одежда самая простая — штаны из кожи, рубаха да обычная меховая безрукавка. Изогнутый кинжал на тонком поясе. Ходит Ариовист босиком.
По мнению Северина, именно так должен был выглядеть великий кельтский вождь Верцингиторикс, с которым упорно воевал Юлий Цезарь пятьсот лет назад. И впрямь варвар из варваров — с облагороженным римской цивилизацией Хловисом никакого сравнения!
— Я ждал вас, Вальхтеов предупредила, — кивнул Ариовист, выслушав Ремигия. — Спрашивай, жрец.
Чересчур многого епископ от Ариовиста не ожидал и был прав: оберегавших госпожу соплеменников интересовали только их прямые обязанности — несмотря на долгие годы, проведенные в Хеороте, даны остались для вальхов чужаками с иными обычаями и богами. Кроме того, Ариовист не мог избавиться от чувства вины перед конунгин: не уберег ее сыновей и позволил Гренделю поранить Вальхтеов.
Детей искали? Конечно искали — и до сих пор ищем! Жизнь на это положим. Да только одна беда: духи говорят, что их нет в числе живых. Оно их убило, никаких сомнений. Оно способно только убивать. — Ты видел Гренделя своими глазами и бился с ним, — сказал Ремигий. Ариовист недовольно поморщился — совсем негоже называть чудовище по имени пусть даже и светлым днем. — Расскажи.
Косноязычием кельты никогда не страдали — любой из вальхов отличный рассказчик, однако сейчас Ариовист с трудом подбирал слова. Ничего нового он не сообщил, но преподобный выделил некоторые дополнения к привычному образу кровожадного тролля: Ариовист обмолвился, будто в Гренделе есть… Да, звучит странно, но в нем замечались человеческие черты. И кровь у него теплая.
— Кровь? — выпрямился Ремигий. — Выходит, вы Гре… кхм… его ранили? Можно ранить, значит можно убить?!
Ариовист помолчал, вздохнул, сходил в шатер и принес продолговатый предмет, завернутый в старую тряпицу. Отбросил ткань, явив короткий клинок, напоминавший римский гладий. Лезвие обломилось в верхней трети, металл пошел трещинами.
Северин вытянул шею, стараясь рассмотреть оружие подробнее, и сразу отметил странное травление возле гарды: неизвестный гравировщик сплел воедино изображения священных животных: оленя, лошади и ворона — знаки Церунноса, Эпоны и Луг-га, древних кельтских богов.
Северин вытянул шею, стараясь рассмотреть оружие подробнее, и сразу отметил странное травление возле гарды: неизвестный гравировщик сплел воедино изображения священных животных: оленя, лошади и ворона — знаки Церунноса, Эпоны и Луг-га, древних кельтских богов. Вкруг шла надпись округлыми письменами вальхов, прочно забытыми еще в эпоху Клавдия — смысл этих символов ныне утрачен.
— Оружие посвящено Незримым, — тотчас понял Ремигий. — Судя по ковке и рисунку, меч очень старый, ему не одно столетие…
— Прадедов, — отрезал Ариовист. — Только этим клинком и получилось тролля поразить. В ногу, справа. Другим оружием никак — стрелы отскакивают, мечи по шкуре скользят. И пускай меч ковали не люди, а другие, все одно сломался.
— Кто — другие? — не удержался Северин и немедля опустил глаза, перехватив недружелюбный взгляд вальха.
— Не твоего ума дело, сопляк, — бросил Ариовист. — Иноплеменникам этого знать незачем.
— Кровь, значит, теплая? — поспешил вернуться к исходной теме Ремигий. — Такая же, как у человека?
— Да, — кивнул вальх. — Немного темнее, чем у людей, но все равно теплая и красная.
— Я слыхал, будто у ледяных великанов, хримтурсов, кровь синяя, — встрял Хрокмунд. — У троллей черная.
— Прекрасно, — буркнул епископ. — Спасибо тебе, Ариовист, ты очень помог. Прошу об одном: в ближайшие дни с Вальхтеов и Оленьего зала глаз не сводить, на ночную стражу вставайте по четверо, а не по двое.
— Ты чего-то ждешь? — негромко спросил вальх.
— Жду. Падения проклятия Хеорота. Разгадка этой тайны совсем рядом, след четкий и ясный… Северин, Хрокмунд — в седла! Поедем к восходу, в сторону болот!
* * *
— Дядя, надо вернуться! — взмолился Северин. — Солнце к горизонту идет, да и скверно здесь-Так скверно — сил нет!
Хрокмунд-дан не повторил слова епископского племянника только из гордости, пускай и готов был немедленно развернуть коня и без остановки скакать прочь, до самого Хеорота.