— Это малозначащие частности, — махнул рукой епископ. — Потом выясним, уверен. Что произошло дальше?
— Монстр перебил чуть не полсотни воинов за очень короткое время — в доме обороняться тяжело, началась свалка. Хродгар тоже взялся за меч, но чудовище выбило оружие из рук конунга, схватило его за горло, что-то прошипело — слов никто не разобрал. Потом Грендель отбросил вождя данов, он ударился о стену и потерял сознание. Чудище ворвалось в жилые покои, убило еще человек десять, включая кормилиц хродгаровых сыновей, забрало детей и ушло прочь…
Вальхтеов тогда чудом уцелела, Грендель ее серьезно ранил, прорвал когтями плечо и грудь. Конунгин болела до самого лета, а конунг очнулся лишь четыре дня спустя после этого нападения. Едва открыл глаза, закричал: «Грендель, Грендель!!» — так в Хеороте узнали имя тролля, — потом конунг обрывочно рассказал про угрозы чудовища: мол, Золотой бург непременно будет истреблен.
Хродгар оставался не в себе, его жена при смерти, власть на время принял Унферт как самый старший. С тех пор разум к конунгу так и не вернулся; счастье для данов, что Вальхтеов выздоровела и держит род крепкой рукой… Вернее, остатки рода — многие ушли. Вот и всё.
— Ну и ну, — протянул Ремигий. — Нечистая сила, а? Первое что приходит на ум. Настоящий демон, да только о подобных демонах мне ничего не известно. Дьявол действует иначе, через поступки людей…
— Даны — язычники, — напомнил Северин.
— И что? Многобожие не обязательно подразумевает связь с Падшим, сколько раз я тебе говорил… Еще что-нибудь знаешь?
— Дядя, мы провели здесь всего один день… Одно скажу: плохо в Хеороте, душно.
— Это я и без тебя заметил. Как думаешь, Грендель сегодня придет?
Северин вздрогнул. Поймал озадаченный взгляд Беовульфа — разговор шел на латинском языке, а военный вождь понимал его плохо, был знаком только с простонародным говором, а не с классической речью природных римлян.
— Будет новый день, и будут заботы, — с неуместной и кажущейся наигранной непринужденностью сказал Ремигий, на сей раз по-готски. — Очень поздно, скоро рассвет, а завтра у нас много дел. Беовульф, ты не станешь противиться, если вам окажет посильную помощь христианский жрец?
— Тебя прислал Фафнир, — просто ответил гаут, пожав плечами. — Хранитель ничего не делает без толку. Помогай, чем сможешь, но… Прости, но в сражении от тебя пользы будет немного.
— Смотря в каком сражении, — многозначительно ответил епископ и улыбнулся. — Битвы бывают разные, а слово иногда разит пострашнее, чем меч. Ты же скальд, Беовульф, тебе досталась капля мёда поэзии, должен знать…
* * *
Спал Северин плохо, ворочался, терзался неза-поминавшимися кошмарами. Дважды просыпался, пил воду, заметил, что Алатей бодрствует, по обыкновению строгая палочку у горящего очага, потом снова проваливался в темный омут, где обитали неведомые чудовища.
Дважды просыпался, пил воду, заметил, что Алатей бодрствует, по обыкновению строгая палочку у горящего очага, потом снова проваливался в темный омут, где обитали неведомые чудовища. Успокоился только под утро и бессовестно продрых до самого полудня.
Поднявшись, обнаружил, что никого больше в мужском доме нет. Оделся, наскоро перекусил вчерашними лепешками и остатками окорока, взял оружие, вышел на свет и нос к носу столкнулся с любимым дядюшкой, вполне бодрым и даже отчасти довольным.
— Шел тебя будить, — сказал Ремигий. — Отвыкай долго спать, мы не в Суасоне.
— А где Беовульф?
— Взял лошадей и вместе с Эрзарихом уехал к Сканнеборгу, на большое капище, остальные пошли на берег. Я успел поговорить с Вальхтеов и добиться встречи с Хродгаром — жаль конунга, его душевная болезнь куда более глубока, чем я полагал… Пойдем, погуляем?
— Куда? — оторопел Северин. Предложение просто «погулять» в Хеороте выглядело отчасти нелепо.
— А что такого? — поднял брови епископ. — Прекрасный день, солнце, тепло… Заодно осмотримся. Чего бояться днем? Вот и Фенрир с нами пойдет…
Серый римский пес лениво выбрался из дома и отчаянно зевнул. Посмотрел на людей вопросительно.
— …Беовульф и Хенгест полагают, что чудовище прячется где-то неподалеку, — говорил Ремигий, степенно шагая по направлению к побережным скалам. — Сам посуди, стал бы Грендель жить где-нибудь на островах Фризии? Ходить за добычей утомительно… Но скрывается он очень хорошо, надо отдать должное — насколько я понял, в прежние годы, еще до умопомешательства, Хродгар с дружиной прочесали частым гребнем все побережье и холмы на много стадиев окрест, не пропустили ни одной болотины, ни единой пещерки или норы, где и мышь-полевка с трудом поместится, не говоря уже о великане.
— По-моему, Грендель не великан. По крайней мере, в обычном понимании варваров — йотуны и турсы обитают в безлюдных землях, на горных ледниках или в жерлах вулканов, подальше от человека.
— Вот видишь, сын мой, теперь и ты начал относиться к мифам варварских народов с уважением, а еще на прошлое Рождество скривил бы нос и сказал: это глупые россказни, никаких великанов не бывает! Теперь ты говоришь о существах легендарных и сказочных вполне серьезно… Верно, дефиниции сейчас расставить сложно, и подобрать единственно верное слово, определяющее сущность Гренделя, я не в состоянии — тролль, великан, циклоп наконец?