Но оказалось, что это рыжее недоразумение так вовсе не считало.
— Зигель! — Снова взвыл рядом возмущенный голосок.
Еще немного и я начну ненавидеть это имя!
— Ну, что еще?
— Куда ты идешь?!
— Подальше от тебя! Неужели не ясно?! — Начал свирепеть я.
— Но ты же лорд, благородный человек, и не можешь бросить даму одну, посреди этого жуткого леса!
— Во-первых, я тебя, девица, не знаю! Во вторых…
— Да как ты смеешь так говорить! Я миледи Ортензия Монтаеззи!
— И кто это может подтвердить? Правильно, нет таких! К тому же, ты на нее даже не похожа! Она брюнетка с серыми глазами, черными бровями и ресницами. А ты?
— ЧТО? — Девица схватилась рукой за голову и побледнела. — Ой! Не может быть…
Наконец-то она начинает понимать, во что вляпалась со своими матримониальными планами!
Но и мне стало ясно, что прежние волосы у миледи тоже были… непонятно из чего? Возможно, даже из хвоста ее любимого жеребца!
Да, вот так и дурят нашего брата! Я попытался обойти стоящую на дороге Ортензию, но она в достойном гвардейца броске вцепилась мне в плащ.
— Зигель, умоляю! Не бросай меня здесь! Тут холодно и страшно… я пропаду!
— А когда вы, миледи, бросили меня в подвал… посадили на цепь… и даже стул отбирали… вы не думали, что мне там холодно и страшно? Не догадывались, что я могу простудиться на вашем мраморном полу? — Вот он, мой звездный час, сейчас я тебе выскажу все, что накипело за трое суток!
— Но… почему ты так упрямился? Тебе же достаточно было стукнуть в дверь! Там все время дежурил слуга! Нам говорили… что ты такой изнеженный… не пройдет и часа… — Она лепетала все тише, понимая, что проговорилась.
Да, Зигель действительно, нежный и слабый мальчик… хотя я его и научил кое-чему за эти два года, что живу в его замке. Но боли и издевательств он по-прежнему боится, как какая-то барышня! Вот и пришлось нам с Клариссой подстраховаться. На всякий случай! Но миледи Ортензия будет последней, кто узнает, что я вовсе не тот, за кого себя выдаю!
— Но почему ты вообще решила, что я должен на тебе жениться?!
— А кто, еще, мне по-твоему, подходит?! — Сразу забыла она про свои страданья по накладным локонам. — С востока владенья графа Актона, и барона Ромульена, оба женаты, дети маленькие! С севера горы, с запада лорд Гонтарис — но за него… избавь всеслышащий… значит, остаешься ты!
Это почти полуторастолетнее распоряжение короля, дабы поместья не дробить и не распылять старинные состояния… жениться только на тех, чьи земли прилегают к твоим собственным… многие из лордов ломают головы как обойти. Заключается куча фиктивных браков, по которым невеста перетекает через несколько имений, пока не окажется в том, куда стремилась изначально. Но Зигеля оно не касалось никаким боком… впрочем, мне нужно думать сейчас о себе!
— И что, раз я тебе подхожу по уложению о браках, значит можно ловить меня посреди дороги, хватать за руки и за ноги, засовывать в подвал, и заставлять жениться? А вот если бы тот же Гонтарис, поймал тебя и вынуждал теми же методами… как ты думаешь, тебе бы понравилось?
— Не смей сравнивать меня… с этим… мерзавцем! — Вспыхнув, гордо выпрямилась она.
— А чем ты лучше? — Презрительно хмыкнул я и в тот же миг маленькая ручка, испачканная дорожной грязью, понеслась по направлению к моему лицу.
Ну, уж нет, моя дорогая несостоявшаяся невеста! Я уже несколько раз попался на эту привычку, таких же шустрых как ты, поэтому выработал от нее собственную защиту. Молниеносным выпадом перехватываю тонкую руку чуть выше запястья и направляю удар на её же собственную щечку.
Ах, как неожиданно! Что, миледи, вам такое не понравилось? Желаете повторить? Ну, ваше желание для меня закон! Что, снова не нравится? Ах, как жаль! Зато очень понравилось мне!
— Зигель…! Ты… просто… — Она прижимает ладошки к покрасневшим щекам и от возмущения не может найти таких слов, какими могла бы заклеймить мое недостойное поведение.
— Надеюсь, теперь миледи раздумала идти со мной в одну сторону? — С ядовитой вежливостью приподнимаю бровь, следя за ее реакцией.
Судя по моему опыту, сейчас она готова меня убить. Неплохо было бы, если б у нее нашлось за поясом какое-нибудь оружие. Типа кинжала.
Но судя по тому, как она с нехорошим блеском в глазах наклоняется за валяющейся на обочине палкой, кинжала у нее нет. А как жаль. Мне бы он очень пригодился.
Палка летит прямо мне в голову, и если бы не моя ловкость, быть моей головушке украшенной порядочной шишкой.
Но к великому разочарованию миледи, палку я поймал на лету. Прищурил глаза, прицеливаясь, многозначительно хмыкнул…
— Милорд, неужели у вас хватит совести бросить в даму палкой? — Ох, какой высокомерный тон!
Как презрительно приподняты в праведном гневе рыжеватые бровки, как поджаты бледные губы! Вот если бы еще нижняя не подрагивала так красноречиво, я бы попробовал поверить, что леди абсолютно уверена в моем благородном воспитании. Не позволяющем мне отплатить ей той же монетой!
Ах, миледи, вы даже не догадываетесь, как глубоко заблуждаетесь насчет меня! И моего пресловутого благородства! Нет, разумеется, убивать этой палкой я вас не буду… но кто сказал, что не попробую хотя бы хорошенько припугнуть?!