— А, это ты, Сенецион? Грязь к грязи, не так ли?
Дима удивленно посмотрел на него. Север некрасиво улыбался, в его темных глазах горела ярость.
Баранов шепнул Арию Келаду:
— Что это с ним?
Келад пожал плечами.
Гуляки тем временем переглядывались. Их было пятеро и, судя по всему, они решили, что справятся с зарвавшимся гладиатором своими силами.
— Эй, подонок! — крикнул один из них. — Откуда ты знаешь наши имена?
— В мире подонков, Децим Квиет, они хорошо известны, — ответил Север.
Вадим заметил блеск оружия и бросил косой взгляд на безоружного Севера, но тот шагнул на середину улицы — Север и не думал отступать.
Дима огляделся по сторонам. Как и следовало ожидать, улица была пустынна. А когда он снова повернулся к событиям лицом, он увидел, что Север ловко уклоняется от ударов. Все пятеро нападавших на него буянов кричали. Север молчал.
Не раздумывая больше, Вадим кинулся в драку. В каждом движении Димы, холодном и расчетливом, выплескивалось чувство нарастающего освобождения, словно кто-то, наконец, отпустил вечно сжатую в нем пружину.
В руке Севера уже мелькал чей-то меч — безделушка, не чаявшая попасть в руки бойца. Его одежда была изорвана, он тяжело дышал, стискивая зубы, сосредоточенный, молчаливый. Дима вспомнил вдруг эпитафию на могиле Сирийца: «За жизнь боремся».
Двое из пяти стремительно удирали. Еще двое бесформенной грудой лежали в темной луже. Север стоял, опираясь спиной о стену и прижав к себе пятого. Под подбородком римлянина светлой полосой лежал клинок.
Север заговорил, впервые за все это время:
— Извинись, Децим Марцеллин.
— Подлый гладиатор, — хрипло отозвался Марцеллин.
Клинок шевельнулся.
— Север! — закричал Дима, хватая его за руку, но Север оттолкнул Диму в сторону и повторил:
— Децим, извинись.
И тот не выдержал:
— Я виноват, Север.
Север не сразу отпустил его, и он сдавленно закричал:
— Прости! Прости!
Гладиатор выронил меч, слабо толкнул своего врага в спину и опустился на землю, скользя лопатками по стене. Децим Марцеллин, вместо того, чтобы уносить ноги, стоял перед ним в растерянности.
— Ты ранен, — сказал он.
— Убирайся, — отозвался Север.
Марцеллин отступил на несколько шагов, потом повернулся и пошел прочь, то и дело оборачиваясь.
Дима наклонился, чтобы поднять меч.
— Брось, — еле слышно приказал Север.
Вадим не понял его.
— Вадим, брось меч, — повторил Север. — Тебя забьют до смерти, если увидят у тебя оружие.
Меч звякнул о булыжник мостовой и навсегда пропал в темноте. Дима подошел поближе. Север поднял голову, и Дима увидел на его лице гримасу.
— В живот, — сказал он. — Похоже, мне конец.
Дима встал на колени рядом с ним.
— Убери руки, — сказал он. — Я посмотрю.
Тот молча послушался, прикрыв глаза. Дима посмотрел, но ничего не понял. И вдруг он вспомнил о том, что с ними был врач.
— Келад! — позвал он. — Арий Келад!
Келад лежал лицом вниз возле стены. Дима потряс его за плечо.
— Оставь его, — сказал Север тихо. — Его убили в самом начале. Уходи. Сейчас эти господа приведут толпу своих рабов и прихлебателей, и нас растерзают в клочья.
Дима помотал головой.
— Я дотащу тебя, — отважно сказал он. — Клянусь Знаменем СЮКа, я тебя не оставлю.
— Дело твое, — равнодушно ответил Север.
Он позволил Баранову уложить себя на плащ и волоком тащить до харчевни «У Кота», только вцепился в край плаща и закусил губы. Эдоне выскочила на бешеный стук в дверь, две косы запрыгали по ее плечам, когда она увидела поверженного гладиатора.
— Ты с ума сошел, варвар! Ты хочешь, чтобы мою харчевню разнесли, а меня прикончили?
Баранов выругался русским матом, плюнул на порог харчевни и из последних сил потащился к казарме.
Казарма храпела. Дима остановился посреди двора над потерявшим сознание Севером, тяжелым, как чугун. Луна горела холодно и спокойно. Дима бросился на кухню и безжалостно растолкал Мосхида.
— Варвар, — сказал Мосхид с выражением, — чтоб Сизиф уронил свой камень на твою башку.
Однако, будучи человеком осмотрительным, Мосхид предпочитал всерьез с гладиаторами не ссориться. Он нехотя вылез во двор и, всем своим видом выражая крайнее недоверие, пошел за Димой.
Увидев Севера, грек тихо ахнул:
— Артемида Владычица! Где это он так?
— Бери его за плечи, — сказал Дима. — Поехали.
Мосхид шел спиной вперед, ежесекундно озираясь и пыхтя.
— У тебя есть светильник? — спросил Дима. — Надо его как-то перевязать, он истекает кровью.
— Пошли к Арию, — предложил грек.
— Пошли, — согласился Дима. — Только Ария там нет.
— Как это нет? — не понял Мосхид.
— Только что я видел его мертвым.
Мосхид чуть не выронил раненого.
— Осторожно! — свирепо сказал Дима. — Башку отвинчу!
Мосхид не ответил. Он помрачнел, опустил голову и теперь избегал встречаться с Димой глазами. Они ощупью нашли светильник, засунули в глиняный носик сразу три фитиля, чтобы ярче горело, и уложили Севера на обеденное ложе Ария. Бедняга медик пытался во всем подражать римлянам и предпочитал обедать лежа, [27] а не сидя, «как все приличные люди», по выражению Мосхида.
Бедняга медик пытался во всем подражать римлянам и предпочитал обедать лежа, [27] а не сидя, «как все приличные люди», по выражению Мосхида.
Дима торопливо накладывал повязку. Он уже понял, что шансов у Севера почти нет и что уповать можно только на железное гладиаторское здоровье.