Отец Егорий помнил ту, с голым черепом. Ее он узнал бы под любой личиной. Эта — другая. Кто?
Запах разогретого сливочного масла появился первым. Следом — хозяйка. Улыбнулась поочередно обоим, поставила блюдо на стол и снова исчезла на кухне. Вернулась с чайником, вареньем и чашкой сметаны. Только что испеченные блины пахли потрясающе.
— Присаживайтесь! — пригласила хозяйка.
— Спаси Бог! — сказал отец Егорий и покосился на образ Богоматери. Пламя ровное, не шелохнется.
Андрей немедленно пересел к столу. На улыбку хозяйки ответил улыбкой же, но особой, «обаятельной». И с удовольствием отметил — задел. К такой улыбке ни одна женщина не может остаться равнодушной.
— Ну а вы, батюшка? — спросила хозяйка у отца Егория.- День сегодня не постный, разве нет?
— Я не голоден,- сказал отец Егорий.
— Ой ли? А подумать можно — боитесь. Не бойтесь, не отравлю! И не заколдую! — Она рассмеялась.- Вот герой,- Антонина кивнула на Ласковина,- он-то знает: сначала у Бабы Яги завтрак стребуй, а потом за горло бери! Похожа я на Бабу Ягу, батюшка? — И подбоченясь, с вызовом, засмеялась. Не для Игоря Саввича — для Андрея.
Чем-то все же она напоминала Потмакову ту, лысую. Но Бог молчал, и, пробормотав: «Смехи да хихи…» — отец Егорий сел за стол. Упорствовать было глупо, а выглядеть глупо Игорь Саввич не любил.
«А у нее хорошая фигура,- отметил Ласковин.- И лицом недурна. Вот только подать себя не умеет. Или не хочет?»
Блины оказались замечательные, нежные, с вишневым вареньем — сущий деликатес. Андрей и не заметил, как умял полную дюжину. Да и отец Егорий не очень-то отстал. Хозяйка глядела с удовольствием, с улыбкой.
Лицо у нее было неяркое, скуластое, глаза невелики, но живые, блестящие, с «игрой», как агаты. Волосы темно-русые собраны на затылке узлом, попросту. И никакой косметики, хотя, если б ей подчернить брови и ресницы, хуже не было бы. Неярка, но кожа хорошая и шея длинная. По закрытому вороту платья — орнамент из розовых цветков в тон обоям и мебельным чехлам.
«Если ей и за тридцать, то совсем чуть-чуть»,- подумал Ласковин, любуясь гладкой шеей хозяйки.
— Как тебя величать? — спросил отец Егорий. «Как стыдно! — спохватился Ласковин.- Мы ведь даже не представились!»
— А то не знаете? — улыбнулась женщина.- Антониной!
— А по отчеству?
— Сергеевной! — И хихикнула.
— Антониной!
— А по отчеству?
— Сергеевной! — И хихикнула.
— Игорь Саввич! — сказал Потмаков.- А друг мой — Андрей Александрович!
— А по чину кто? — дразня, спросила Антонина.- Друг ваш,- «глазки» в сторону Андрея,- диакон, должно быть. А уж вы-то не меньше как иерей?
— Не угадали! — отрезал отец Егорий.- А вот расскажи-ка мне, Антонина Сергеевна, чем ты живешь?
— Чем Бог пошлет! — Она снова рассмеялась.
И смех этот Ласковину почему-то не понравился.- А есть у вас право вопросы мне задавать?
— Не отвечай, неволить не будем,- сказал отец Егорий.
— Да ладно.- Хозяйка махнула рукой.- Не вы первые. Отвечу. Раз уж такие симпатичные ко мне пожаловали! Людям я помогаю. Кого — от болезни, кого — от жизни нерадостной лечу. Порчу снимаю, учу, как здоровье укрепить. Только вам, вижу, ни здоровья, ни доброты не требуется!
— На здоровье пока не жалуемся,- сказал Игорь Саввич.- От порчи же нас Бог защитит да святые праведники. А вот доброта, она всем нужна, какая — вот в чем вопрос?
Но говорил он мягко, спокойно, принявши решение не обижать женщину, пока не обличил ее Бог в сатанинском служении.
— Могу вам судьбу открыть,- лукаво предложила Антонина.- Какую пожелаете: прошлую, будущую…
— Судьбу узнавать — Бога гневить,- все еще добродушно возразил Игорь Саввич.- Не нужно нам это.
— Вам-то, может, и не нужно, а вот Андрею Александровичу очень может пригодиться. И не столько будущую, сколько прошлую. Интересное у него прош-лое, батюшка, ой интересное!
— Не искушай! — буркнул отец Егорий, сразу позабыв о своем намерении держаться по-доброму, когда ведьма, как ему показалось, «нацелилась» на Андрея.- Ходят слухи, ты колдовством занимаешься? Зелье приворотное, прочее непотребство!
— Законом не воспрещается! — отрезала Антонина.- А от моих зелий еще никто не пострадал!
— Как знать!
— А ты спроси! — сердито, но не повышая голоса ответила женщина.
— А там у тебя что? — Отец Егорий мотнул головой в сторону запертой двери.- Алтарь сатанинский?
Лицо женщины окаменело.
— Спальня у меня там,- ответила она после паузы.- Спальня! Желаешь взглянуть?
Прежде чем отец Егорий успел ответить, она поднялась и распахнула указанную дверь.
В проеме видна была широкая кровать, застеленная пледом, лампа у изголовья. Ничего неприличного, а все-таки и у отца Егория, и у Андрея появилось ощущение неприличия. Словно под юбку хозяйке заглянули. Правда, к чувству этому оба отнеслись по-разному.
— Вот что, гости дорогие,- все тем же негромким и злым голосом проговорила хозяйка.- Раз дела у вас ко мне нет — прошу на выход!
Отец Егорий поднялся. Андрей видел, что он сердит, но не находит повода излить свой гнев.
«Значит, не нашего поля дичь»,- подумал Ласковин.
Мысль, что против этой женщины у них ничего нет, была приятна.
— Сколько мы должны за визит? — грубо спросил Игорь Саввич. Отомстил.