Андрей — невысокий, быстрый, выглядящий гибким и не очень сильным (в одежде). Курчавые, светлые, коротко и аккуратно подстриженные волосы, маленькие, красивой формы руки, которые портили только грубые мозоли на костяшках. Руки эти постоянно стремились к движению, и Андрею пришлось приложить немало усилий, чтоб приучить их к покою. Внешность Ласковина (если не заглядывать в глаза) можно было бы назвать «приятной»: твердый подбородок, неширокое лицо, маленький рот, чистая кожа. В общем-то, ничего особенного. Если не заглядывать в глаза. Но если заглянуть… Темно-серые, с синевой, под линией темных (это при соломенных волосах), почти сросшихся бровей, они напоминали поверхность моря сразу же после захода солнца. Или ладожскую воду весной. Встретившись взглядом с Ласковиным, человек запоминал его надолго. Женщины, которые охотно одаряли благосклонностью Николая Митяева, от Андрея просто шалели. Правда, далеко не все. Но абсолютно все улыбались, когда улыбался Андрей. Единственным, хотя и заметным дефектом ласковинской внешности была искривленная переносица со шрамом там, где прошелся скальпель хирурга.
При немалых внешних различиях и Андрей, и Николай, помимо общего прошлого, имели общее и в образе мыслей. Например, и тот и другой обладали толикой оптимизма и чувством юмора. Хотя оптимизм их питался от разных источников, а юмор окрашивался в разные цвета. И еще они неплохо понимали друг друга, что немаловажно в работе, связанной с риском.
Охранная фирма «Шлем» (все виды охранных услуг: доставка товара, сопровождение грузов, обеспечение личной безопасности и безопасности офисов, обеспечение и страхование сделок, оказание помощи в таможенных вопросах и т. д.) представляла собой филиал некой более крупной фирмы, образовавшейся при распаде еще более крупной организации, после того как лидер ее отбыл в Штаты, а двух его помощников самым неделикатным образом пристрелили в собственном баре. Митяй в свое время пытался посвятить Андрея в тонкости иерархии мафиозных структур, но Ласковин (кто знает, что готовит нам будущее?) отмахнулся.
«Не мое дело. Мое дело — охранять». Заправлял «Шлемом» Виктор Петрович Сипякин, охотно отзывавшийся на обращение «босс» или «шеф» и на дух не переносивший привезенную из мест весьма отдаленных кличку Конь. Но платил Конь-Сипякин щедро и аккуратно, а наказывал сурово, поэтому «персонал» обращался к нему так, как нравилось Виктору Петровичу.
В людях Конь разбирался неплохо. Когда Митяй представил ему Ласковина, Сипякин практически сразу определил, как можно использовать новичка. И практически сразу решил, что приглядывать за ним придется особо.
— Вот,- сказал тогда Митяй,- Андрей Ласковин, знаменитый боец!
— Угу,- пробурчал Сипякин, оглядывая «знаменитого бойца», как барышник лошадь.
— Хилый какой-то,- заметил Абрек, личный шофер и телохранитель Сипякина, громила ростом с Митяева и еще пошире в плечах.
— Да он круче меня втрое! — обиделся за Ласковина Митяй.
— Афган? — поинтересовался Сипякин. Андрей покачал головой.
— Черный пояс?
— Коричневый.
— Абрек,- бросил Конь.- Проверь!
— Я же сказал! — воскликнул Митяй.
— Засохни,- отрезал Конь. И Николай заткнулся. Сипякин не терпел пререканий.
Громила Абрек медленно обошел стол, развел руки, словно собирался заключить Ласковина в объятья… и вдруг рванулся вперед. Могучий хук был нацелен Андрею в подбородок.
Ласковин боксерскую походочку телохранителя просек сразу. Да и физиономия Абрекова говорила о том, что по ней сильно и часто били. Поэтому к выходке его был готов. Уход в низкую стойку, обход, секунда — и Андрей сдернул с Абрековых пудовых плеч пиджак. До локтей. Излюбленный трюк Зимородинского — обездвижить или отвлечь противника с помощью предмета. Уличный, так сказать, вариант.
— Чего от вас ждут? — говорил сэнсэй.- Блок и контрудар. А плюнуть в глаз или сигарету зажженную в штаны уронить — этого не ждут. Такое, конечно, посложней, чем оицки-гиякуцки-майгери, но противник, у которого в мотне хабарик дымится,- это уже не противник, а макивара.
Телохранитель Сипякина противником не был, поэтому Ласковин пиджак сдернул, легонько по затылку обозначил и надел одежку обратно на Абрековы плечи. Два шага в сторону — улыбка будущему начальнику, улыбка «проверяющему»: ты пошутил, я пошутил. Конь отреагировал лошадиным оскалом. Абрек тоже ухмыльнулся, хлопнул Ласковина по спине: ясное дело, я тоже не всерьез, если б всерьез — мокрого места от тебя не осталось бы! Но молодец, новичок, как там тебя… И, сохранив лицо, вернулся на прежнее место рядом с хозяином.
— Годится,- резюмировал Сипякин.- Крови не боишься?
— Не люблю,- осторожно ответил Андрей.
— Понял тебя.- И Митяеву: — Хочешь его напарником? Ладно. (Тот широко улыбнулся.) Обязанности объяснишь сам. Плачу я сдельно. Вопросы?
— На постоянную я пока не могу,- предупредил Андрей.
— А на постоянную я тебя и не возьму,- сказал Конь.- Это еще заслужить надо. Покажешь себя — направлю на курсы. За счет фирмы. А пока так: тебе говорят — ты делаешь. За груз отвечаешь. Карманом. Николай тебе растолкует. Держись за него, дело знает.