— Когда Кимбалл Роуз говорил с вами?
Доктор пожал плечами.
— Он звонил мне примерно неделю назад, а может, больше. Дату я не помню.
Наверняка это случилось вскоре после визита Риццоли в Техас. Кимбалл Роуз с самого начала стал вставлять палки в колеса, ради того чтобы уберечь сына.
Хильцбрих вздохнул.
— Я все равно не могу отдать вам это дело. У меня его нет.
— А у кого оно?
— Ни у кого. Оно уничтожено.
Джейн удивленно уставилась на доктора.
— Сколько он заплатил вам за это? Вы не продешевили?
Вспыхнув, Хильцбрих поднялся.
— Больше мне нечего вам сказать.
— Зато мне есть. Во-первых, я хочу показать вам, чем все это время занимался Брэдли Роуз. — Потянувшись к своему портфелю, Джейн вытащила оттуда стопку фотоулик. Одну за одной она разложила снимки на журнальном столике, составив диковинную галерею жертв. — Это дело рук вашего пациента.
— Я прошу вас уйти отсюда.
— Взгляните, что он сделал.
Доктор повернулся к двери.
— У меня нет необходимости смотреть на это.
— Глядите, черт вас дери!
Хильцбрих остановился и медленно повернулся к журнальному столику. Когда он посмотрел на фотографии, его глаза округлились от ужаса. Доктор замер на месте, а Джейн, поднявшись с дивана, спокойно двинулась к нему.
— Он коллекционирует женщин, доктор Хильцбрих. И вот-вот добавит в свое собрание Джозефину Пульчилло. Совсем немного — и он убьет ее. Превратит в нечто подобное. — Джейн указала на снимок с мумифицированным телом Лорейн Эджертон. — А если он это сделает, ее кровь окажется и на ваших руках.
Хильцбрих безотрывно глядел на фотографии. Видимо, он с трудом держался на ногах, а потому нетвердой походкой добрался до кресла и сел, ссутулившись.
— Вы знали, что Брэдли способен на такое. Правильно? — спросила Джейн.
Доктор покачал головой.
— Не знал.
— Вы ведь были его психиатром.
— С тех пор прошло больше тридцати лет! Ему было всего шестнадцать. Тихий и воспитанный мальчик.
— Так значит, вы его помните.
Молчание.
— Да, — признался Хильцбрих. — Я помню Брэдли. Но не понимаю, какая польза в том, что я могу вам сказать. Я понятия не имею, где он сейчас. И, конечно же, никогда не думал, что он способен на… — Доктор бросил взгляд на снимки. — На такое.
— Только потому, что он был тихим и воспитанным? — Джейн не сдержала циничного смешка. — Вы, как никто другой, должны знать, что с тихими нужно держать ухо востро. Вы наверняка замечали что-то, даже когда он был шестнадцатилетним мальчиком. Какие-то признаки, что в один прекрасный день он сможет сотворить с женщиной такое.
Хильцбрих неохотно перевел взгляд на фотографию мумии.
— Да, соответствующие знания у него были. А возможно, даже умения, — признал психиатр. — Он увлекался археологией. Отец прислал ему целый ящик книг по египтологии, и Брэдли постоянно их перечитывал. С некоей одержимостью.
Поэтому — да, он знал, как мумифицировать труп, но действительно напасть и похитить женщину? — Хильцбрих покачал головой. — Брэдли никогда и ни в чем не проявлял инициативу и не умел никому перечить. Он был ведомым, а не ведущим. В этом я виню его отца. — Доктор посмотрел на Джейн. — Вы знакомы с Кимбаллом?
— Да.
— Значит, представляете, как он всеми командует. В этой семье все решения принимает Кимбалл. Он решает, что нужно его жене, его сыну. Когда Брэдли приходилось делать выбор, даже если речь шла о том, что лучше съесть на ужин, ему нужно было подолгу обдумывать каждую деталь. Он не умел быстро принимать решения, а ведь для похищения жертвы это необходимо, верно? Вы видите жертву, вы хотите ее, и вы ее берете. У вас нет времени на колебания — похищать или не похищать.
— А если есть возможность разработать план, он смог бы это сделать?
— Возможно, он воображал себе это. Но тот мальчик, которого я знал, наверняка побоялся бы по-настоящему напасть на девушку.
— Почему же он тогда попал в ваш институт? Разве вы занимаетесь не юными сексуальными преступниками?
— Сексуальные отклонения бывают самые разные.
— Каким же было отклонение у Брэдли?
— Преследование. Одержимость. Вуайеризм.
— То есть вы хотите сказать, что он просто любил подглядывать в окошки?
— Брэдли немного перегнул палку, потому отец и отправил его в институт.
— Перегнул насколько?
— Сначала он подглядывал в окно к соседке-подростку — его несколько раз заставали за этим. Потом ходил за ней по школе, а когда девочка публично отвергла его, забрался к ней в дом, пока там никого не было, и поджег ее кровать. Именно тогда судья и поставил ультиматум родителям Брэдли: либо мальчик лечится, либо окажется в заключении. Роузы решили отправить его за пределы штата, чтобы сплетни не дошли до их окружения. Брэдли приехал в институт и пробыл у нас два года.
— Довольно длительный срок.
— Так просил его отец. Кимбалл хотел, чтобы сын исправился окончательно и семейству больше не пришлось испытывать связанных с ним неприятностей. Мать умоляла, чтобы мальчик вернулся домой, но Кимбалл настоял на своем. И, похоже, Брэдли нравилось у нас. На территории института были леса, прогулочные тропы и пруд для ловли рыбы. Он с удовольствием проводил время на улице и даже завел друзей.
— Вроде Джимми Отто?