Тиг дал им отбежать, а затем снял карабин с плеча и выстрелил в двух бежавших впереди, которые упали, с грохотом выронив свое оружие. Последний из них, пленник, остановился и, подняв свое оружие, повернулся лицом к Тигу. Тот смотрел на него с минуту. Пленник был бос, он вжимал пальцы в землю, как будто для того, чтобы лучше удержаться на ногах. Тиг лизнул большой палец, потер мушку своего «спенсера» и, подняв карабин, прицелился. Пленник замер на месте. Он крепко сжимал свой горбыль и стоял, держа его над головой, как дикарь, изображенный на книжной гравюре.
Тиг опустил карабин и поставил его прикладом на землю, придерживая одной рукой за ствол.
— Брось эту палку, или я пошлю тех двоих, чтобы они тебя разорвали на части, — сказал он.
Пленник взглянул на двух громил и опустил горбыль.
— Хорошо, — сказал Тиг. — Стой там.
Они все скопом подошли к пленнику. Айрон схватил его за шиворот и рванул вверх, как щенка за загривок. Затем они посмотрели на двух беглецов, лежавших на земле. Один был мертв, но не настолько истек кровью, чтобы запятнать свою одежду. Другой получил пулю в живот. Он все еще был жив, но уже при смерти. Опираясь на локти, он стащил свои бриджи до колен. Затем засунул в рану два пальца, вытащил, посмотрел на них и вскричал:
— Меня убили!
Команда Тига подошла к нему, они все встали вокруг, но, почувствовав острый запах, отпрянули. Пленник порывался подойти к своему раненому товарищу, но Айрон три раза ударил его кулаком по голове. Берч вытащил из кармана черный жгут жвачки, зажал один конец между зубами, ножом отрезал его у самых губ, а остаток засунул обратно. Сплюнув, он растер сапогом янтарное пятно, как будто пометил землю, заботливо оставив свой знак.
Раненый лежал на спине и, сощурившись, смотрел в небо; он казался растерянным. Он приоткрыл рот, как будто хотел что-то сказать, но не издал ни звука, только щелкнул зубами. Затем его глаза закрылись, и можно было подумать, что он умер, но время от времени он сжимал и разжимал пальцы. Он истекал кровью. Трава вокруг него стала матово-красной, его одежда вся пропиталась кровью и стала набухшей и блестящей, словно промасленная. Даже в сумеречном свете она казалась ярко-красной. Затем кровь перестала течь, он снова открыл глаза, но взгляд его уже не был ни на чем сосредоточен.
Они решили, что он умер.
Берч предложил плюнуть ему в глаз, чтобы посмотреть, не моргнет ли он, но Тиг сказал:
— Нам нет необходимости проверять. Он кончился.
— Теперь и тебе пора последовать за твоим стариком, — сказал Берч пленнику.
Тот ничего не ответил на это, и Тиг приказал:
— Берч, замолчи и дай мне что-нибудь, чтобы связать ему руки. Мы потащим его в город на веревке.
Парень подошел к лошади и вернулся с мотком веревки. Но когда Тиг наклонился, чтобы связать руки пленнику, тот словно обезумел. Не было другого объяснения его действиям, кроме того, что он предпочел бы скорее умереть, чем быть связанным. Он лягнул Тига ногой в бедро, Тиг и один из близнецов набросились на него, но пленник так рассвирепел, что некоторое время не было ясно, кто одерживает верх. Он дрался с ними, пустив в ход и руки и ноги, он наносил удары головой. Он пронзительно кричал высоким вибрирующим голосом, который почти лишил их решимости. Но наконец они повалили его на землю и связали кисти рук и лодыжки. Даже тогда он брыкался и вытягивал голову, пока не укусил Тига за руку до крови. Тот вытер руку о полу сюртука и посмотрел на нее.
— Уж лучше укус свиньи, чем человека, — сказал он.
Тот вытер руку о полу сюртука и посмотрел на нее.
— Уж лучше укус свиньи, чем человека, — сказал он.
Он послал Берча в дом за стулом, и затем они все вместе пытались посадить пленника на стул. Они привязали его руки к телу и обмотали его веревкой до шеи; он мог лишь шевелить пальцами и вытягивать голову, как черепаха, когда стучат по ее панцирю.
— Вот, — сказал Тиг. — Так и смотрит, чтобы укусить меня.
— Берсерк, — сказал Берч. — Я читал об этом. Это слово как раз для таких, как он.
Они замолчали и присели на корточки, чтобы успокоить дыхание, а пленник снова стал биться в веревках, пока его шея не начала кровоточить, и тогда он затих. Байрон и Айрон стояли, отдыхая, уперев руки в массивные бедра. Тиг пососал ранку на пальце, затем, вытащив платок, счистил грязь с черного сюртука и вытер следы от рук пленника, которые тот оставил на его светлых брюках. Берч заметил, что в пылу борьбы сломал свой длинный ноготь наполовину. Он вытащил нож и подрезал его по линии слома.
Айрон сказал:
— Мы можем взять вот эту телегу и везти его на ней в город прямо на стуле.
— Можем, — согласился Тиг. — Но я склоняюсь к тому, чтобы поднять его на чердак конюшни, привязать за шею к балке и столкнуть в люк.
— Нельзя вешать сидящего человека, — сказал Берч.
— Нельзя? — переспросил Тиг. — Хотел бы я знать почему? Черт, я собираюсь это сделать.
— Но все-таки лучше было бы доставить хоть кого-то в город, — сказал Берч.
Они стояли и обсуждали это и, очевидно, увидели, что в предложении Берча есть резон, так как собрались вокруг стула, подняли его и понесли к телеге. Они привязали стул к телеге, впрягли в нее мула и отправились в город. Голова пленника моталась из стороны в сторону, так как у него не было желания держать ее прямо.