Спросили потом и Имярека: а чего ж эту идею он не подсказал?
— Да и в голову не пришло.
— Неправда!
— Верно, неправда, пришло, — без смущения согласился тот. — Но МВ-идея все равно лучше. Быстрее. Самое малое в 150 раз. В Овечьем все в «нулевом времени». И потом, в МВ можно все взять из молодого времени.
— Из молодого?
— Да… — НетСурьез светло глядел на собеседников своими синими глазками. — У нас ведь старое, поэтому и проэнтропия. А если молодое — ого-го! Оно само все сделает.
Он был начисто увлечен новым проектом, ему в нем было все ясно, чего ж много толковать. А собеседникам, в том числе и Варфоломею Дормидонтовичу, напротив, ничего не было понятно: старое время, молодое… как о живом существе говорит. Да ну его! Оставили в покое, вернулись к асканийским проблемам.
2.
А собеседникам, в том числе и Варфоломею Дормидонтовичу, напротив, ничего не было понятно: старое время, молодое… как о живом существе говорит. Да ну его! Оставили в покое, вернулись к асканийским проблемам.
2.
Между тем то, как далее пошло на полигоне, не могло не вызвать у Варфоломея Дормидонтовича — да не только у него — ощущение, что первичны не бактерии Иорданцева, даже не МВ-солнца и не с трудом добытые вещества, а именно само время. К-время, К8640-время — ускоренное. Молодое ли оно, старое, существо ли, нет ли — но именно в нем содержалась самая К-жизнь.
Так выходило и по наблюдениям из кабин ВнешКольца, и еще более — при посещениях. Канитель посещений Аскании на НПВ-баржах была громоздка и длительна. Само НПВ-путешествие быстрое, почти как в самолете; но вот причалить-отчалить… Баржи они и есть баржи: полчаса как минимум. Внутри, при причаливании к краю «открытки», протекают всего полчаса жизни каждого НПВ-пассажира; но вне Аск-2, в Приовальи (пошли такие названия), за полчаса причаливания миновали три асканийские месяца. Квартал. Сезон.
Не менее канительны — и чреваты последствиями — были сборы в путь. На полигон, на «открытку». То самое открытое еще в начале Бугаевым Время Доставки в НПВ, кое превосходило время использования доставленного.
Отправлялись туда с серьезными целями, надолго: редко на дни, чаще на недели — то есть с багажом, кой надо собрать, с техникой. И не по одному. А совпасть у причала Приовалья с точностью до пяти земных минут (то есть К-месяца)… ну, это для славян вообще немыслимо, фантастика. Хорошо, если в пределах десяти — то есть К-месяца в Аскании. Хотели попасть в май, на весенние работы — прибыли в июнь, когда все произросло само, или высохло само.
А страховаться с опережением — вместо того же мая попадешь в холода, в шарень/март. А то и в лютый сашень.
Да потом, не будет никто постоянно сновать туда-сюда; у всех есть и другие дела. В итоге получались посещения даже не каждый К-год. Иной раз и через десятилетия, на следующий день. И местность: поля, луга, рощи Аскании — трудно было узнать.
Тридцать дней существовала Аскания Нова 2. Семь с четвертью веков. От Часа Оживления на век меньше…
Сотни визитов и пребываний длительностью от светового дня (5-6 земных секунд, «в зоне за это время выругаться не успеешь», по определению Климова) до К-года. Первая неделя с прихватом двух дней второй: от Оживления по заселение крупной живностью — была созидательная. 170 К-лет, они же 9 дней и 2 часа.
Эти четыре недели, если помножить на среднее К20, — полтора года возни Верхних с Аск 2: сравнимо с временами длительных экспедиций в неизведанные края в парусные времена. А с учетом, что не плыли по волнам, а созидали Жизнь и обживали, прикипели душой куда больше.
«Открытка»-доминанта все более увлекала НИИвцев.
Утоляли любопытство. Интересно было все новое — и ПОКА новое.
Самого Варфоломея Дормидонтовича в его визиты на «открытку», разумеется, наиболее занимало небо над ней. Оно тоже выглядело малость невсамиделешным, открыточным, экранным. Небо с овчинку, а в нем МВ-солнца на раз днем, возникающие, накаляющиеся и растущие в определенном месте темно-синего (иное не получалось из-за скудости атмосферы) неба со звездами. Вместо восхода и заката приближение и удаление Солнц (эти термины прижились). Подвижные звезды ночью, всякий раз иные и в иных сочетаниях — и тоже локальная россыпь их вверху, на юго-востоке, в том же месте, откуда накалялись-приближались солнца. Оно и понятно: там был выход солнцепровода.
Солнца всегда стояли на юго-востоке, всегда на высоте около 60 градусов не восходили, не садились, а возникали из сонма утренних звезд.
Выделялись. Таковы были утра в Аскании 2, рассветы. И тени всегда и от всего падали на северо-запад; здесь, в центре полигона, были всегда короткие. Менялась только их отчетливость.
К середине дня МВ-солнце расширялось-накалялось до максимума; затем начинало как бы удаляться (как бы — потому что оно и не приближалось, все делали пространственные линзы системы ГиМ-2). Все тускнело, наступали сумерки; а когда солнца уменьшились до яркости крупной звезды и около разгорались другие в почерневшем небе, приходила К-ночь.
Как утром не было восходов, так вечерами закатов МВ-солнц: удаление-угасание.