4.
Автор понимает, что многие читатели аж приплясывают на стуле в нетерпеливом ожидании еще и еще описаний фактов НПВ-краж. Да покруче, чем с банком «комсомольским» или с той крепостью. Да со смаком, чтоб сопереживать и вожделеть:
— Эх, вот мне бы такое!..
— Вот уж я бы!…
Но, знаете, не пишется. Что-то оно не то. Мелковато. Это, наверное, сказывается эффект присутствия над головами людей, работающих в Шаре, Меняющейся Вселенной.
…В обычном мире люди, создающие себе успехи и достаток путем краж, афер, мошенничеств, не думают о Вселенной, не вспоминают о галактиках и звездах; для них все равно даже, круглая Земля или все еще плоская и стоит на трех китах. И вообще лучше бы она заканчивалась в Шепетовке, о гранитные берега которой пусть разбиваются волны Мирового океана.
А вот здесь так нельзя. Она есть, окрестная Вселенная — да еще и МВ, Меняющаяся Вселенная над ними. Никуда от этого не деться.
Поэтому лучше про иное. Про переживания директора Любарского, например.
Если успех своей идеи отражения НПВ-луча от облаков Варфоломея Дормидонтовича как-то не очень радовал, то в другом важном — архи-важнейшем! направлении все равно он шел впереди всех.
И не слишком даже гнался за признанием и пониманием. Была попытка найти общий язык с Панкратовым, затронул эту тему в беседе с Зискиндом — и все.
Это направление было навеяно предсмертными словами Пеца, предсмертным же монологом Корнева. Что происходит здесь на самом деле? Что мы делаем — и что с нами делается? Как и в чем выпирает под видом одного другое? Трудные вопросы.
И какие-то интимные. Философски интимные.
«Есть что-то пугающее, — запишет он в своем дискетном дневнике, — в том, как идеально, будто на заказ переделались в дальнобойные Ловушки-ЛОМы те спасенные Мишей Панкратовым менисковые телескопы. «Максутики». Из приборов наблюдения в устройства НПВ-хватания — и телескопические, тоже очень издалека.
В остроумной идее и конструкции таких телескопов (что снискало им популярность) все оказалось кстати для превращения из оптики в электро-полевое устройство. Даже ртутная амальгама нижнего сферического зеркала пошла как концентрирующий электрод. А?..
И вот они теперь ЛОМы, стоят на площадках Овечьего Филиала. Так же смотрят ввысь. Так же легко навести и нацелить… только не на звезды, а чрез
облака на земные предметы.
Как хотите, в этом тоже отблеск современности. Как в обществе сейчас наиболее респектабельны воры, аферисты и предатели, так и в технике. Как там не подумаешь, на что способен данный субьект пр галстуке, садящийся в лимузин с мобильным телефоном у уха, — так вот и про наши модифицированные, с белыми оболочками и точной регулировкой «максутики».
Да, пока они нацелены не на звезды, не на планеты. Пока.»
Пожалуй, не менее пугающим было и то, как быстро многие люди НИИ приноровились к новой раскованной деятельности. Вот другая запись из дневника Любарского:
«День текущий 1.3701 окт ИЛИ
2 октября 8 ч 53 мин
2+1 окт 11 час уровня К4
… Альтер Абрмович так даже помолодел. Человек положил свою жизнь на то, чтобы доставать. И даже не понимал, что действует — то есть достает — в переносном смысле. А теперь можно в прямом: протянул Ловушечную или там НПВ-йную руку и взял. Достал. Откуда угодно что угодно, ибо эта рука всех длиннее и сильнее.
Это утром я наведался к нему на 4-й уровень в кабинет. На стене «лозунг» на двух листах ватмана — почерком начснаба:
«СОБСТВЕННОСТЬ ЭТО КРАЖА. Карл Маркс» — алым фломастером.
— Альтер Абрамович, это не Маркс сказал, Прудон.
— Прудон? Из Одессы? Я там знал одного Прудона, тоже по снабжению, большой дока. Он мог такое сказать.
— Нет, француз из Парижа. Анархо-синдикалист.
— А Маркс что, был против?
— М-м… да пожалуй, нет.
— Так пусть будет Маркс. Все-таки свой человек. Знаете, еврей еврея всегда поймет.
Он встает из-за стола, расхаживает бодрой походкой.
— Вообще вот Веня Бугаев считает, что мой отдел теперь стоит переименовать в Отдел НПВ-краж и наводок имени Карла Маркса. Нет, а что!
— Вы даже помолодели, Альтер Абрамович, будто после отпуска, отлично выглядите.
— Конечно, я должен иметь отличный вид, чтоб не стыдно было показаться перед знакомыми на скамье подсудимых!
— Да не будет никакой скамьи. Никто ничего не докажет.
— Вы уверены?.. Слушайте!.. — он блестит выкаченными глазами в кровяных белках. — Вы последнее время прославились работой через облака. Так я тоже хочу.
— Что, Альтер Абрамович?
— Прославиться. Я теперь тоже буду работать через облака. По объявлениям. Как вам это понравится?
И он изложил свой лихой замысел. По газетным объявлениям звонить в нужные фирмы: мол, нам нужно столько того-то. Цена подходит. Пусть выкладывают и выкатывают свой товар на открытом месте. Мол, сейчас приедем, заберем…
— А затем, вместо того чтобы приехать, забираем через облака.
Пусть выкладывают и выкатывают свой товар на открытом месте. Мол, сейчас приедем, заберем…
— А затем, вместо того чтобы приехать, забираем через облака. Вашим способом. А?!
Дался им этот мой способ. Как вам, действительно, это понравится?
Завснаб в возбуждении выхватывает из кармана пухлый блокнот, листает.