— Все это чепуха! Я добьюсь своего! Просто мне понадобится больше времени, чем я думала.
— И больше, чем тебе отпущено! Эшли — не одна причем, а все Эшли — уже на грани безумия. Со дня на день кто?нибудь из них начнет открытый бунт. Ты неправильно себя с ними ведешь. Дай им разрядку, пусть они разрушат какой?нибудь город, взорвут еще одного Небесного Властелина или еще что?нибудь. И, ради Бога, оставь свои мессианские затеи. Тебе не переделать мир, не вылечить землю, не сделать рабов свободными.
— Оставь свои глупости при себе, Мило, — с презрением ответила она. — Уходи. — Тут она повернулась к Кишу. — Выведи его отсюда. Немедленно!
Киш подошел к Мило и положил ему руку плечо.
— Пойдем… Надо слушаться госпожу.
Мило едва заметно повернулся и вдруг резко ударил детским локотком прямо Кишу в живот. Тот согнулся и повалился на спину, издав возглас удивления. Упав, он не смог подняться, держался руками за больное место и с хрипом ловил ртом воздух. Мило повернулся к Джен и победно улыбнулся.
— Какие?то хлипкие мужчины жили в Минерве, а? Ну, тут уж твои прабабки постарались, это их вина, — сказал Мило, садясь на ее кровать.
Она отшатнулась. Киш лежал на полу, стеная от боли.
— Пока я валялся в коме, во мне много чего изменилось, — продолжал Мило. — Конечно, мне далеко до прежнего Мило, я никогда не стану таким же сильным и быстрым, как он. Это так задумано. Ему не хотелось, чтобы мы конкурировали с ним. Он все?таки хотел быть самым?самым. И он прав. Я его не виню. Ну, то есть, я себя самого не виню.
Он все?таки хотел быть самым?самым. И он прав. Я его не виню. Ну, то есть, я себя самого не виню.
Джен вылезла из кровати и подбежала к Кишу. Помогла ему подняться. Он был бледен и едва дышал.
— Ничего страшного, — утешала она его. — Немного свежего воздуха — и все пройдет.
Она помогла ему сесть на стул. Потом повернулась к Мило. У него был такой вид, будто он заметил нечто очень веселое. И она поняла, что именно. Пока она помогала Кишу, у нее из выреза ночной сорочки вылезла левая грудь. Мило смотрел не отрываясь прямо на нее. Ей стало плохо, она поспешила поправить сбившийся вырез.
— Очаровательно! — сказал Мило. — Просто несказанно смотреть на тебя взглядом шестилетнего ребенка! Ты только представь, память о половом влечении к тебе, когда я был взрослым, вытесняется новым, детским сексуальным желанием. И в то же время очень интересно отметить, что у меня сохранилось чувство к тебе, как к горячо любимой мамочке…
Совершенно обессилев, она простонала:
— Перестань!
— Не беспокойся, половая зрелость наступит у меня только через шесть месяцев, а окончательно рост прекратится через девять месяцев, если, конечно, не произойдет каких?то резких изменений во мне или в окружающей среде. Да, ты знаешь, я нашел, отчего мне приходится мучиться в детском теле. Это все благодаря твоей любовнице с морской базы.
— Цери… — вяло сказала Джен.
— Да, Цери. Она хотела убить меня. Поэтому в действие пришли глубинные механизмы самосохранения. Они ускорили все процессы.
— Так это все?таки ты убил Цери… — Волна гнева прокатилась по ее телу.
Он пожал плечами.
— Я же говорю: глубинные механизмы самосохранения! Сама виновата, дура.
— Уйди! — угрожающе проговорила она. — Уйди сейчас же!
Он поднялся с постели.
— Я подожду, пока ты успокоишься. Потом мы обсудим твой комплекс спасителя мира и подумаем, как тебе его преодолеть.
И он спокойно вышел из комнаты. Джен подождала несколько мгновений, потом позвала:
— Карл?
— Да, Джен?
— Вызови робота?паука. Нет, двух. Пусть они отыщут Мило и… убьют его.
— Хорошо, Джен.
Глава 12
Рин легко парировал удар принца Дарси, ответив, в свою очередь, серией ложных выпадов, так что принц был вынужден отступить. Рин был очень доволен собой. Его забавляло новое, еще неизведанное ощущение поединка с реальным соперником. Оружие было чуть тяжеловато, но не настолько, чтобы уменьшить удовольствие.
Еще больше Рину нравилось паническое выражение на лице принца, ожидавшего легкой победы и вдруг встретившего столь сильного противника. Принц отступал, покуда была возможность, пока не уперся спиной в стену. Тогда Рин удвоил быстроту движений, каскадом обманных движений окончательно запутал принца, полностью сложил защиту, подавил волю к сопротивлению и выбил меч из рук. После этого он приставил свой меч к горлу побежденного. В зале у некоторых вырвался вздох ужаса, в то время как другие разразились аплодисментами.
— Мне понравилось, — сказал Рин принцу Дарси, — и я бы, конечно, с удовольствием продолжил, но боюсь, что тогда кое для кого этот бой может стать последним. Поэтому я предлагаю вам сдаться… Вы сдаетесь?
Губы принца дрожали, но сам он держался молодцом.
— Да… Да, черт тебя возьми!
Он поднял с пола свой меч.
Рин отступил на шаг. Он собирался отойти в сторону, как вдруг проигравший со сдавленным криком гнева и ярости вновь напал на него. Сверкнуло лезвие, направленное Рину прямо в глаз, и он, ошарашенный, едва успел увернуться, но все же удар распорол кожу на скуле, обнажив кости черепа.
Не обращая внимания на боль, Рин стал защищаться. Принц нападал яростно, не жалея сил, но долго выдержать такого накала страстей не смог. Его порыв постепенно угас, и тогда Рин отомстил. Он ударил принца по правой, державшей оружие, руке. Принц застонал и выронил меч. Они стояли друг против друга и истекали кровью. Рин держался за скулу, а принц со страхом глядел на безжизненно повисшую руку.
— Я тебя предупреждал, — сказал Рин.