— Давай на всплытие, — сказал он ей.
Аппарат послушно заскользил вверх, замер, не доплывая пятидесяти футов до бугристой изнанки ледяного покрова, затем перешел на горизонтальный курс и несколько миль двигался подо льдом к ближайшей полынье. Вплыв в световой конус, Той направила струи водометов вниз и взмыла ввысь. Мгновенно подключились воздушные электромагнитные двигатели. С глухим гулом Той набрала высоту в тысячу футов и перешла на горизонтальный полет.
— Куда? — спросила она.
— Вперед, — неопределенно махнув рукой, сказал он. — А еще лучше — полный вперед.
Его мягко вдавило в кресло, когда Той стала ускоряться. Через какой?то миг она уже летела со скоростью две тысячи пятьсот миль в час. Рин смотрел вниз, на стремительно бегущие воды и наслаждался ощущением скорости. Затем, как всегда, Той сказала:
— Приближаемся к границе допустимого удаления от базы, Рин. Меняю курс через тридцать секунд.
— Продолжай движение, — сказал он, хотя и знал, что это бесполезно.
— Не имею права. Ты же знаешь… Все, меняю курс…
Той начала плавно поворачивать. Рин сжал кулаки, на глазах у него выступили слезы. Все это неизменно раз за разом повторялось, но он продолжал бесплодные попытки и как муха бился головой о невидимое стекло.
— Куда теперь, Рин? — мягко спросила Той.
— Все равно. Куда хочешь.
Некоторое время Рин сидел молча, бессмысленно уставившись в экран, но потом сказал:
— Впрочем, нет, давай погружайся. Найди мне хоть кого?нибудь на убой.
В течение следующих нескольких часов Рин с помощью Той убил еще штук семь кальмаров, хотя ни один из них не мог сравниться размерами с самым первым. Гигантские кальмары давно уже населяли воды Антарктики. Согласно программе по естественной истории, этот вид называется «архитевтис» и обитает только за Полярным кругом, поскольку кровеносная система кальмаров плохо работает в теплой воде. Впрочем, отдельные представители этого вида, более молодые и мелкие, распространены также и в Арктике наряду с подводными червями и другими хищными исчадиями Генных войн. Пищевые ресурсы в этих регионах быстро истощаются, — Рина очень интересовало, что они будут поделывать, когда съедят все подчистую.
Устав от игры в одни ворота, Рин приказал Той возвращаться на базу. После швартовки Рин пошел прямиком в свою каюту, разделся и, отшвырнув ногой в угол выползок гидрокостюма, долго стоял под душем. Всякий раз возвращаясь с кровавого пиршества, он не мог отделаться от ощущения, что с ног до головы перепачкан кровавой слизью.
После душа он оделся в чистое и прошел в гостиную. Там он плюхнулся на большой круглый пуф и сказал:
— Хочу видеть Дэвина.
— Извольте, — откликнулся бесплотный голос.
Мгновенно перед ним возник человек, одетый в длинный черный балахон. На вид ему было лет тридцать пять, в его черной бороде кое?где поблескивала седина. Он растянул губы в улыбке.
— Ну, молодой человек, как дела? Что новенького?
— Да, все по?старому, — вяло ответил Рин.
— Хочу вот поговорить.
— Так за чем же дело стало, давай побеседуем, — еще шире улыбнулся Дэвин и указал на ближайший стул. — Можно?
Рин кивнул, ломая голову над неразрешимой загадкой. Если Дэвин — фантом, и больше ничего, то зачем ему садиться?
— И что же тебя беспокоит? — спросил Дэвин, «присаживаясь».
Рин принялся пересказывать ему свой «дурацкий безрезультатный» разговор с элоями. Когда он закончил, Дэвин вздохнул и сказал:
— А чему тут, собственно, удивляться? Ты же не привел новых доводов. Почему они должны менять свое решение, если обстоятельства не изменились?
— Нет, одно обстоятельство изменилось! Изменился я! Я стал старше. И я близок к срыву.
— Рин, даже если ты договоришься с элоями, Центральная Программа никогда тебя не отпустит.
— Элои сильнее Центральной Программы. Они могут внести в нее поправки.
— Теоретически — да, но практически они давным?давно окончательно и бесповоротно подчинились Центральной Программе; они просто не поймут твоей просьбы, а скорее всего они вообще позабыли, что такое программирование.
Рин невнятно чертыхнулся и сказал:
— Но это же просто идиотизм! Зачем держать меня здесь? Где они, эти пресловутые Небесные Властелины? Последнего видели в здешних местах, если не ошибаюсь, лет сто назад, не меньше! А мы сидим тут как примороженные и знать не знаем, что делается за пределами Антарктики, и это еще один довод в мою пользу: почему бы мне не слетать и не посмотреть? Может, их всех там чума выкосила.
— Рин, ты же знаешь, что они не станут так рисковать.
— Если они меня не выпустят, я им такое устрою…
— Ты что, собираешься наложить на себя руки?
— Именно, — кивнул Рин, хотя на самом деле такая мысль еще не приходила ему в голову.
Дэвин мягко улыбнулся.
— Не слишком мудрое решение, Рин. Кроме того, ты же знаешь элоев. Неужели ты думаешь, что, лишившись тебя, они умрут от горя? Не обольщайся, мальчик мой. Ты же знаешь — они не способны огорчаться.
Рин вздохнул.
— Да уж знаю, знаю…
Он в очередной раз убедился, что вести задушевные беседы с машиной — занятие глупее не придумаешь. Когда Рин был маленький, он верил, что проекции программ — люди, хоть и бесплотные. Ему и в голову не могло прийти, что Дэвин, такой заботливый, добрый и умный, полностью заменивший ему отца, на самом деле — не человек. Только достигнув десятилетнего возраста он заподозрил неладное. Он самостоятельно не смог тогда ясно сформулировать свои подозрения, но, став взрослее, Рин пришел к выводу, что уж в то время бессознательно подмечал случаи странных повторов в поведении фантомов.