Барон замялся.
— Оно, конечно, хорошо бы, но ведь…
— Никаких «но»! — решительно сказал герцог. — И пусть твои агенты немедленно начнут распространять слухи о будущих победах и трофеях!
— Слушаюсь, сир, — сказал барон совершенно без всякого энтузиазма. — Только меня очень беспокоит та слишком ответственная роль, которая отведена в ваших планах этому подводнику. Не слишком ли мы ему доверяем?
— На восемьдесят процентов я в нем уверен, оставшиеся двадцать даст нам Андреа. А в ней я не сомневаюсь…
Герцог так говорил, потому что накануне шторма разговаривал с дочерью, улучив момент, когда Робин отправился на очередную экскурсию по кораблю.
Герцог нашел, что его дочь изменилась к лучшему: вместо откровенной, специально для него припасенной дерзости на ее лице застыло выражение сытого самодовольства.
— Ну, кисонька, — сказал он ей, — как ты находишь нашего гостя? И, что более важно, как он тебя находит?
Она сидела в его личных апартаментах на пуфе, поджав под себя ноги. На корабле потеплело, поэтому она была в своей любимой накидке из воздушной ткани с глубоким декольте.
Принцесса сыто улыбнулась и ответила:
— Он влюблен в меня по уши.
— Да? Ты уверена? После трех дней знакомства?
Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась еще более сыто.
— Можешь мне поверить. Мое женское чутье никогда меня не подводило.
Герцог сдержал снисходительный смешок и спросил:
— А ты?
Она тряхнула головой так, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Другому этот жест не сказал бы ничего, но герцог знал свою дочь как облупленную.
— Он… очень мил… И не похож на других…
— Могу себе представить.
Она подозрительно нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, видишь ли… Ты для него не просто первая встречная, а первая встреченная настоящая живая женщина. И ты до сих пор такого не встречала, а? Был у тебя до сих пор хоть один девственник?
Про себя герцог подумал, что наконец?то его дочь нашла себе партнера, озабоченного сексуально не меньше, чем она сама, что главное для его дочери — это потенция самца, а оружие в первой пробе всегда острее уже использованного в боях.
— Я заметил, дочь, — продолжил он, — что ты не вводишь его в круг своих знакомых. Почему? Боишься, что подружки отобьют? Почему вы все время одни?
Она скривила губы.
— Не говори глупостей. Просто не было времени. Мы…
Она замолчала, подбирая слова.
— … были заняты? — засмеялся герцог. — Так?
Она нахмурилась.
— К тому же я думаю, что мы не были одни. За нами, наверное, смотрели твои шпионы, так ведь?
— Ну, доченька, если бы мои шпионы смотрели за вами, я бы сейчас с тобой не разговаривал. А мне надо знать одну очень важную вещь.
— Какую?
— Каково твое мнение о Робине?
Она не поняла и удивилась.
— О Робине?
«Боже милостивый!» — подумал он.
— У тебя хорошее мнение о Робине?
Она удивилась еще больше.
— Ну я же говорила, он очень мил…
— Прекрасно. Очень все понятно. Ну а еще что?нибудь можешь сказать по этому поводу?
— Что именно? Не пойму, что тебя интересует?
«Неужели эта безмозглая телка — моя дочь?» — с раздражением подумал герцог, но вслух сказал:
— Как говорит твое безошибочное женское чутье? Можно ли ему верить? Он искренен?
Глупое выражение на ее лице стало еще более тупым.
— Искренен? В чем?
Он глубоко вздохнул и заговорил очень медленно, делая большие паузы между словами:
— Он рассказал нам очень много чего интересного о своей жизни, о подводной базе, о своих планах… Мой вопрос очень простой: есть ли у тебя тень сомнения хотя бы в небольшой детали? Ты веришь ему абсолютно?
Он посмотрела на него с жалостливым недоумением.
— Ну а как же, папа? Он влюблен в меня как бобик, я же говорила. Для меня он все сделает.
— Это не совсем то, что мне нужно, но, видно, ничего не поделаешь, придется подождать… И пожалуйста, доченька, не упускай лишнего случая убедиться, что он действительно влюблен в тебя как бобик. И ублажай его, прошу тебя, по мере сил, даже когда он тебе надоест.
— Ну что ты, он мне никогда не надоест.
— Но я же тебя отлично знаю, ты вся в мать. И вот еще что: прислушивайся к его словам. Я знаю, это будет нелегко, но я очень тебя прошу. Вдруг ты уловишь какую?нибудь несообразность, какое?то противоречие в его словах, тогда немедленно сообщи мне, договорились?
Она кивнула, но было видно, что она ничего не поняла. «Ну ладно, — подумал герцог, — может, потом сообразит».
— Все, кисонька, можешь идти, мы договорились.
Но она не сдвинулась с места.
— Что такое? — удивился он.
— Отец, ты помнишь, мы договаривались еще кое о чем?
— О чем же, детка? — удивился он еще больше.
— О том, что, если я стану его любовницей, ты исполнишь любое мое желание?
«Боже милостивый и милосердный, — подумал он, — а я и забыл!»
— Ну кисонька, это же я просто так выразился фигурально, понимаешь? К тому же ты, по?моему, уже получила от нашего договора столько удовольствия, что тебе грех требовать большего!
— И тем не менее мы заключили договор, и ты дал слово его выполнить, а если откажешься, то я…
Он поспешно прервал ее.
— Ну ладно, хорошо… Только, мне помнится, что договор вступит в силу, если он поможет нам в борьбе с врагом…
— Не беспокойся, он сделает все, что я скажу, — уверенно заявила она.