— И ты думаешь, что унизил меня? — сказала Эльфрид. — Ты сорвал с меня одежду, но я по-прежнему — вождь. А ты — опустившийся боров. Долго ли ты просидишь на своем троне, когда люди поймут, как ты поступаешь с высокородными?
— С высокородными!.. — взревел Этцель. — Ты считаешь, что у тебя в жилах благородная кровь? Сейчас посмотрим, что у тебя там на самом деле!.
. — взревел Этцель. — Ты считаешь, что у тебя в жилах благородная кровь? Сейчас посмотрим, что у тебя там на самом деле!..
Он поспешил к трону и вернулся с длинным бичом, хитроумно свитым из черных ремней. Быстрый взмах руки — и бич свистнул в воздухе, обрушиваясь на спину Эльфрид. Воительница судорожно дернулась, но не издала ни звука. Безумно взвыв, Этцель полоснул ее еще дважды. Потом советники схватили своего повелителя за руки.
— Удержи свой державный гнев, о мой король! — прокричал один из них, прокричал намеренно громко, так, чтобы слышали все. — Пусть она умрет согласно обычаю и закону, и притом на глазах у собрания вождей!.. — Советник наклонился поближе и продолжал шепотом, предназначенным одному Этцелю: — Если ее убьет Царственный Бык, тебе ничто не грозит. А если ты запорешь ее насмерть, все соседи объединятся и уничтожат тебя…
Этцелю понадобилось несколько минут, чтобы окончательно успокоиться. Придворные с облегчением следили, как его лицо из синюшно-багрового вновь становилось, по обыкновению, болезненно-бледным.
— Хорошо! — проговорил он затем. — Пускай все будет так, как должно быть!.. — Этцель вновь окинул взглядом нагую окровавленную воительницу и ткнул беззащитное тело носком сапога: — Приковать ее у подножия трона! Буду греть ноги!.. А вы тем временем приготовьте загон для священного ритуала!
Отчаянная скачка продолжалась добрых полдня Потом Конан и его люди наткнулись на небольшую кучку воинов, уныло и отрешенно сидевших возле дороги. Киммериец сразу узнал их: это были те, кого он оставил караулить Крэгсфелл в свое отсутствие. Он натянул поводья и остановил коня. Он знал, что сейчас услышит скверные новости.
Так оно и случилось.
— Мы почти нагнали ее, — удрученно сказал один из бойцов. — Мы так гнали коней, что запалили половину… Мы уже видели госпожу, до нее оставалось не более стрелища, когда она налетела на отряд стражников Этцеля… Мы бросились на них, но у них были свежие кони, и они легко оставили нас позади… Что будет теперь с нашей предводительницей?
— Я лично ни за что не пойду служить старому козлу! — добавив крепкое ругательство, заявил юный воин, мальчик не более семнадцати лет от роду. Лучше пускай меня объявят вне закона, и, клянусь, я не буду знать ни сна, ни покоя, пока не надену голову Этцеля на свой штандарт!
Остальные яростно поддержали его. Несмотря на весь ужас ситуации, Конан не выдержал и улыбнулся. Ему нравилось мужество отчаянных молодцов.
— Оставим это на потом, — сказал он. — Еще не все потеряно. Сначала попробуем выцарапать Эльфрид из застенка. Я уже лазил к Этцелю в крепость, и, скажу вам, ничего неприступного для приличного скалолаза там нет. Ну-ка, есть среди вас лесные следопыты, ползуны по скалам и охотники до вылазок с небольшой поножовщиной?
Вперед, широко улыбаясь, выступило несколько гибких парней. Перспектива решительных действий и, главное, возмездия живо извлекла их из пучины отчаяния.
— Двинемся вечером, — сказал им Конан. — Люди Этцеля будут сторожить дороги, но прочесывать лес у них мозгов не хватит. Отдохните пока. Давайте раскинем лагерь подальше от дороги и выставим стражу. Сегодня ночью мы идем пускать Этцелю кровь!
Подходящее место нашлось почти сразу, и Конан, покинув седло, растянулся на лесной травке. Он заснул почти мгновенно, чтобы проснуться, когда уже светила луна. Поднявшись, он прошел туда, где горел маленький бездымный костер. Добровольцы уже собрались вокруг костерка и деловито мазали друг друга сажей. Конан последовал их примеру.
— Мечей не брать, — наставлял он своих молодцов. — Только кинжалы, ну, может, секиры с короткими рукоятками. Там, внутри, тесновато. Если нам понадобятся мечи, чтобы вырваться вон, что ж, снимем с мертвецов! — Он увидел, как расплылись в довольных улыбках лица: мысль о том, чтобы убивать шакалов Этцеля, поистине грела души бойцов.
Если нам понадобятся мечи, чтобы вырваться вон, что ж, снимем с мертвецов! — Он увидел, как расплылись в довольных улыбках лица: мысль о том, чтобы убивать шакалов Этцеля, поистине грела души бойцов. — Все готовы? — спросил он затем. Ребята ответили короткими кивками, и Конан сказал: — Тогда вперед!
Через лес они двигались быстро, но тихо. Хотя, по меркам Конана, наделенного острейшим слухом, юные воины все-таки безбожно шуршали травой. Киммериец, впрочем, сознавал, что большинство обычных людей не услышало бы ничего, даже стоя в трех шагах. Когда они добрались до крепости, луна стояла высоко. Наверху, на бастионе, Конан заметил двоих стражников и тронул за плечо одного из охотников, того, что клялся нипочем не идти в услужение к Этцелю. Вдвоем они вытащили ножи и аккуратно взяли их в зубы. Потом осторожно поползли вверх.