— Мой русский зимми! — радостно воскликнул Барас-Ахмет-паша, выскакивая на край стены. — Гость в дом, радость в дом!
— Как я рад тебя увидеть, мудрейший из слуг Сулеймана Великолепного! — с такой же радостью ответил Зверев, тщательно удерживая под контролем эмоции «брата по крови». — Да пребудет с тобой милость Всевышнего!
— Кто этот юноша? — изумился паша, заметив поднимающегося Андрейку. — Это твой паж? Он весьма красив.
— Я привез тебе подарок, досточтимый Барас-Ахмет-паша. — От обсуждения внешних достоинств Вариного сына князь предпочел отстраниться.
— Это самая прочная броня из всех, что я смог найти…
Андрей разложил бахтерец на камни стены, а когда наместник опустил на него глаза, выплеснул в жертву волну безмерного восторга.
— Ва-аллах, какая тонкая работа! Добротная сталь, прочные клепаные кольца, толстые гибкие пластины! Ты смотри, она весит совсем немного. И вся течет, что драконья кожа. Пластины, пластины с тройным нахлестом! Мыслю, такие не пробить ни стреле, ни пуле. Но при том она никак не мешает метать стрелы… Какая броня, какая броня… Ну, порадовал, порадовал господина, русский зимми. За то тебе отдельная благодарность. Эй, Таха! Отнеси русскую дань в мою казну. Я надену ее в ближайший поход.
Тощий помощник наместника, одетый все в тот же коричнево-полосатый халат, послушно поднял подарок, куда-то понес.
— И вели подать кофе! — крикнул вслед Барас-Ахмет-паша. Он усмехнулся, обращаясь уже к гостю: — Мне понравилась твоя мысль, зимми. Пить кофе на стене, созерцая море и скалы, вдыхая воздух соленого простора, — это прекрасно! Я отписал о том прекраснейшему и мудрейшему султану Сулейману, и мыслю, он порадуется столь утонченной радости. Однако… — Наместник хлопнул в ладони, а когда на стену выскочил невольник в короткой войлочной курточке на голое тело, повелел: — Принеси из покоев жемчужную понизь с шапкой! И мой сирийский кинжал.
— Ты живешь в красивом месте, досточтимый Барас-Ахмет-паша, — указал на двор крепости Андрей. Виноградная лоза, весной казавшаяся просто толстыми деревянными плетьми, сейчас зеленела, давая внутреннему дворику блаженную тень. Тут и там вниз свисали крупные грозди, пока еще тощие и зеленые.
— Да, здесь хорошо и душевно, — согласился турок. — Но идем, раздели со мной трапезу…
На стене, недалеко от края, на толстом ковре стоял низкий столик, щедро обложенный подушками. Угощений на нем еще не было, но когда паша и князь удобно устроились напротив друг друга, невольница в тонких, полупрозрачных одеждах принесла ящичек с песком, налила кофе. Следом за ней вернулся и Таха с чернильницей на поясе и тубусом под мышкой. Андрей жестом подозвал тезку, забрал у него свиток:
— Государь Иоанн утвердил наш приговор, досточтимый Барас-Ахмет-паша, — сказал князь. — Исключив лишь одно имя, боярина Василия Грязного. Остальных же он готов выкупить согласно твоему пожеланию.
— Коли так, пусть везет золото, зимми. Я же велю собрать весь полон сюда.
— Досточтимый Барас-Ахмет-паша желает, чтобы полон был вывезен морем, — сообщил тощий помощник наместника, возвращаясь на стену.
— Да-да, — спохватился осман. — Не желаю, чтобы по крымским владениям султана разъезжали шесть сотен неверных воинов. Я не доверяю этим жалким существам.
Зверев поймал на себе колючий взгляд Тахи и почтительно склонил голову:
— Твоя воля для меня закон, уважаемый…
Лишенный воли, наместник не был лишен разума. И его требование звучало вполне резонно. Андрей не имел желания позорить свою жертву в глазах подчиненных, заставляя идти на попятный. Пусть будет «морем», лишь бы прочие условия выкупа остались в силе.
— Ага, вот и она! — обрадовался наместник, увидев невольника, забрал у того сверкающую жемчугом горку непонятного назначения, выпрямился: — Иди сюда, красивый юноша… — Барас-Ахмет-паша развернул сверкающее одеяние, накинул на младшего Андрея, и стало понятно, что это суть одно большое украшение из перламутровых пластинок, укрывающее и голову, и плечи, и все тело до бедер. — Да, оно делалось словно специально для тебя! Ты стал похож на гурию из райского сада!
Сравнение Звереву очень не понравилось, и он заторопился:
— Так ты подтверждаешь наш уряд, досточтимый? Коли так, к пятнадцатому июля я готов доставить сюда выкуп полностью.
— Да, оно делалось словно специально для тебя! Ты стал похож на гурию из райского сада!
Сравнение Звереву очень не понравилось, и он заторопился:
— Так ты подтверждаешь наш уряд, досточтимый? Коли так, к пятнадцатому июля я готов доставить сюда выкуп полностью.
— Да-да, — отмахнулся осман и протянул мальчику длинный кинжал в покрытых тонкой чеканкой ножнах и с чеканной же рукоятью. — Когда ты станешь сельджуком султана, этот клинок поможет тебе разить неверных.
— Благодарю тебя за милость, досточтимый Барас-Ахмет-паша, — засуетился Зверев. — Коли ты утверждаешь наш уряд, подписанный государем, я должен спешить за выкупом.
— Да, торопись, — рассмеялся турок. — Серебро всегда пригодится казне султана, дабы разить и разить неверных.
— Спасибо, — пробормотал сын приказчицы, вынув из ножен покрытый булатной вязью клинок. — Очень рад.