Она говорит мне:
— Абдель Ямин, ты мне нравишься.
Позже:
— Абдель Ямин, ты мне очень нравишься.
И, наконец:
— Абдель Ямин, если хочешь, можешь взять меня в жены.
Есть еще кое?что… Она живет вместе с братьями. Но старший брат никогда не затыкает ей рот — она живет так, как хочет, сама выбирает, что ей делать. Она спрашивает у месье Поццо:
— Как вы думаете, выйти замуж за Абделя Ямина — это ничего?
Он дает ей свое благословение, как отец. Но чей — ее или мой?
* * *
Красивую девушку зовут Амаль. У нас трое детей: Абдель Малик родился в 2005 году. Я думаю, что он в нашей семье самый умный: Абдель Малик хорошо учится и редко колотит младших. Наш второй сын, Салахеддин, появился через год после первого. При рождении у него были серьезные проблемы со здоровьем, ему пришлось перенести несколько тяжелых операций, он — настоящий боец.
Мы называем его Дидин, но в нем есть что?то от Рокки Бальбоа. Я узнаю в нем себя и прочу ему успешную карьеру бандита, отчего его мать каждый раз вздрагивает. И, наконец, наша дочь Кельтум присоединилась к нам в 2007 году. У нее красивые вьющиеся волосы, она хитра, как лиса, очаровательна и большая шалунья.
Я бы назвал ее Кэнди..
На этом Амаль решила пока остановиться.
.
На этом Амаль решила пока остановиться. Но, если что, я всегда готов.
* * *
В Марракеше месье Поццо встретил жемчужину по имени Хадижа. Они вместе поселились в Эссуэйре — на побережье, где никогда не бывает слишком жарко или холодно, — и удочерили двух маленьких девочек. Им хорошо. Я часто навещаю их, один или вместе со своей семьей. Дети играют в бассейне, дом дрожит от их криков и смеха, наполняется радостью, жизнью.
Я иногда сажусь за руль, но на марокканских дорогах езжу не очень быстро….
* * *
Наша затея построить парк развлечений в Саидии так и не воплотилась — но, честно говоря, кого это волнует!
38
Я сказал месье Поццо «хватит», когда попал в аварию. Я больше не был его работником. Я по?прежнему оставался рядом с ним, возил его всюду, куда он хотел, день за рядом с ним, возил его всюду, куда он хотел, день за днем делал те необходимые вещи, которым учился в течение трех лет, — но я больше не был его сиделкой. Я просто стал частью его жизни.
В октябре 1997 года, накануне каникул, начинающихся в День всех святых, мсье Поццо попросил меня отвезти его сына Робер?Жана к бабушке в Нормандию. Мальчик сидел сзади, как всегда сдержанный и приветливый. Ясин захотел подышать воздухом и сел рядом со мной. Я был за рулем «сафрана», моего «сафрана» (я продал «рено 25»), но уехали мы недалеко.
У ворот Майо, прямо на выезде из тоннеля в сторону Дефанс, машина остановилась. Отказ двигателя — вот так, без предупреждения, посреди проезжей части. Я включил аварийку, другие водители сначала сигналили нам, пока не поняли, что мы не нарочно, и не стали объезжать нас справа и слева. Быстро прибыла машина дорожной службы.
Двое мужчин в отсвечивающих комбинезонах выставили вокруг «сафрана» конусы, стараясь наладить движение. Нам оставалось только ждать. Ясин и Робер?Жан сидели в салоне. Прислонившись снаружи к двери со стороны водителя, я наблюдал за эвакуатором. И совершенно не беспокоился, не чувствовал опасности. Минут десять я смотрел на машины, проезжавшие мимо на расстоянии полутора метров — прямо за ярко?оранжевыми конусами, указывавшими путь.
Потом я заметил грузовик, который тоже пытался нас объехать слева. Увидел, как грузовик заносит в сторону «сафрана». В мою сторону. Водитель начал маневр немного раньше, чем было нужно. Меня зажало между грузовиком и «сафраном», как в бутерброде. Я успел только закричать, упал и потерял сознание..
Смутно помню, как меня грузили в «скорую». Было так больно, что, когда меня подняли и положили на носилки, я опять отключился. Очнулся уже в больнице Нейи, а на следующий день меня должны были оперировать. Филиппу Поццо ди Борго пришлось искать новую сиделку. Представляю, что чувствовал тот бедный парень.
Босс требовал возить себя в госпиталь, чтобы проведать его предшественника, и гонял в кафетерий за горячим шоколадом..
— Ну, и как новенький?
— Он… профессионал.
— То бишь он не херня по объявлению.
— А ты, Абдель, не промах в риторике!
— Ну да… Так кто тут лучший?
— Ты, Абдель. Ты, когда стоишь на ногах!
Нужно было это видеть. Аристократ?тетраплегик и маленький араб с раздробленным бедром, сидящие рядом в креслах и разглядывающие медсестер…
— Абдель, ты тут надолго застрял?
— Как минимум на несколько недель. Врачи не уверены, что я быстро пойду на поправку. Пока я избежал протеза, но остается проблема со связками, и я не знаю…
— Ты всегда будешь желанным гостем в моем доме, это ты знаешь?
— Разумеется, я ведь лучший!
Сказать «спасибо» не так?то просто.
* * *
Через несколько месяцев после аварии я вернулся к работе — или, скорее, к моему партнерству с месье Поццо. Мы основали компанию «Телелок», потом покупали квартиры и, наконец, запустили наш марокканский проект. За эти годы мне несколько раз пришлось уходить со сцены — снова оперироваться, а потом неделями восстанавливаться.
Мне еще не было тридцати, и я считал себя слишком молодым, чтобы пополнить ряды инвалидов второй группы (это на единицу меньше, чем у месье Поццо). Социальные службы говорили, что я не имею права работать. В моем состоянии это слишком опасно. А я считал, что они преувеличивают… Это доказывало, что я уже начал меняться.