— Абдель, это лирическое абстрактное искусство.
— Лирическое — как музыка?
— Да, как музыка!
— Ага… Именно такой эффект эта штука на меня и производит! То есть — никакого! А сколько стоит эта… ну, вещь? Скока?скока?! Да они тут… Даже вы не можете это купить.
— Нет, могу.
— Ну ладно, но вы ведь этого не сделаете? Месье Поццо, предупреждаю: не рассчитывайте, что я вобью гвоздь и повешу это на стену, чтобы оно мозолило глаза с утра до вечера.
Нет, он этого не купит. Месье Поццо бережет денежки для комодов. То есть мы реально ездим на аукционы, где продают комоды. Откуда у него эта мания. Конечно, если у тебя квартира площадью четыреста пятьдесят квадратов, ее надо чем?то обставлять. Он охотится за комодами на распродажах, аукционах Друо или где?нибудь еще — и если плохо себя чувствует, то отправляет меня вместо себя.
Обычно потом он об этом жалеет: я всегда покупаю то, что он хочет, но частенько переплачиваю. Он вздыхает и упрекает себя за излишнюю доверчивость. А я валяю дурака:.
— Но, месье Поццо, мы не могли его упустить! Он мне так понравился!
— Абдель, хочешь, мы поставим его в твоей комнате?
— О, ни в коем случае!.. Он очень милый, но я не могу себе этого позволить. Как же вы будете без него?!
32
Меня берут, когда я еду на «ягуаре». Я не превышал скорость, не жарил на красный. Двое полицейских в штатском, врубив «люстру» и воющую сирену, прижали меня к тротуару.
Им вполне достаточно того, что они увидели в шикарной тачке небритого, плохо одетого араба. Я и пикнуть не успел, как уже лежал на капоте..
— Эй, осторожнее! Краску поцарапаете! Это машина моего босса!
За моей спиной раздается смех:
— Откуда у тебя босс?
— Я — шофер и его сиделка. Он — тетраплегик. Знаете, что это такое — тетраплегик? Это… тетраплегик! Можете позвонить ему, если хотите. Его зовут Филипп Поццо ди Борго, он живет в XVI округе, на улице Леопольда II. В договоре страховки есть номер телефона, договор в бардачке.
Они оставили меня в покое, но я все еще чувствую наручники, сковывающие руки за спиной, и их ненавидящие взгляды. После проверки они отпустили меня, швырнув в лицо документы на машину.
На следующее утро месье Поццо смеялся над моим маленьким приключением:
— Итак, Айртон?Абдель Сенна?Селлу, ночью меня разбудили полицейские! Они не были грубы с тобой?
— О, что вы. Просто ангелы!
* * *
И все?таки я раздолбал «ягуар». Сколько раз уже говорил, что это — опасная машина: в ней совсем не чувствуешь скорости. Ну и у Орлеанских ворот я не вписался в загиб. По «скорой» — в рентгенологию, там провел ночь. Ну а «ягуар» отправился прямиком на свалку. Я вернулся домой, поджав хвост.
— Айртон?Абдель, сегодня ночью меня опять разбудили полицейские…
— Сожалею, но это все, что осталось от машины. — Я протянул месье Поццо ключи.
— Ты сам в порядке?
Он просто ангел.
* * *
Я снова сопровождаю месье Поццо — на аукцион авто класса люкс: надо же найти замену разбитому «ягуару». Мы решили позволить себе темно?синий «роллс?ройс сильвер спирит» — шикарный, двести сорок лошадиных сил, бежевая обивка и приборная панель из дорогих пород дерева. Когда заводишь мотор, на ней, как по волшебству, загорается индикатор.
Машину можно сравнить с крылатой сиреной. В начале торгов я тянул руку сам. Затем распорядитель стал понемногу понимать те знаки, которые месье Поццо делал головой. Понадобилась пара дней, чтобы все оформить. Приятель подвез меня до Порт?де?ля?Шапель, а обратно на улицу Леопольда II я вернулся уже один, за рулем этого сокровища..
Мы сделали круг по Елисейским Полям и, не останавливаясь, прокатились вдоль набережных Сены. Доехали до Нормандских ворот, наслаждаясь тишиной, царившей в машине, несмотря на высокую скорость.
— Прекрасно, да, Абдель?
— Да! Ничего прекраснее и быть не может!
— Ты ведь будешь осторожен с ней?
— Само собой!
Каждый вечер у въезда в Богренель мои приятели сомневаются в психическом здоровье моего босса:
— Он чокнулся, если решил доверить ее тебе!
Я катаю всех подряд, словно в ярмарочный день на карусели. Отец замирает в салоне, мать отказывается садиться в машину:
— Это не для таких людей, как мы!
Я говорю ей, что не знаю, что это — «такие люди, как мы». И не понимаю, почему «это» не для меня, Абделя Ямина Селлу. Она смеется:
— Абдель, но ты не такой, как мы!
* * *
Она права. Я думаю только о себе. Использую окружающих, пускаю пыль в глаза, кручу с женщинами ради собственного удовольствия, навожу страх на буржуа, презираю моего брата — но мне нравится жить у месье Поццо. Я играю с Филиппом Поццо ди Борго, как ребенок с родителями: ставлю опыты, исследую границы дозволенного, не нахожу их и продолжаю искать.
Я настолько уверен в себе, настолько самоуверен, что не замечаю, как месье Поццо ненавязчиво пытается изменить меня..
33
Няня Селин покидает нас. Она хочет завести детей, и ей поднадоело быть кухаркой, готовить для двух подростков, которым не нравится ничего, тетраплегика, постоянно сидящего на диете, и араба, фанатеющего от греческих сэндвичей.
Она хочет завести детей, и ей поднадоело быть кухаркой, готовить для двух подростков, которым не нравится ничего, тетраплегика, постоянно сидящего на диете, и араба, фанатеющего от греческих сэндвичей. Прощай, Селин. На несколько дней вахту на кухне принимаю я. Все проходит сносно.