Мог бы хоть предупредить. Придется ввалить ему хорошенько. А сейчас я попытался выкрутиться:.
— Знаете, мне не очень нравится атмосфера на занятиях… Мне и так не просто вернуться к нормальной жизни, а уж когда слышишь в аудитории расистские высказывания…
— И что вы собираетесь делать? Если не будете ходить на стажировку, я не смогу оставить вас тут. Вам придется вернуться во Флери?Мерожи.
Ха, напугал ежа. Да он и понятия не имеет, насколько условия в тюрьме лучше! Тем не менее скоренько изображаю раскаяние и умоляю:
— Дайте мне неделю, и я найду другую стажировку. Очень вас прошу…
— Неделю, не больше.
Хе?хе. Похоже, он считает себя очень крутым.
— Одну неделю, обещаю!
* * *
В Корбейе меня напрягает отсутствие телевизора. Нужно возвращаться не позже девяти вечера и расписываться в журнале на глазах у надзирателя в форме, который смотрит на тебя так же свирепо, как Луи де Фюнес в фильме «Жандарм из Сен?Тропе». А с девяти вечера до самого утра делать тут нечего. Двери центра открываются рано утром, и некоторые отчаянные парни отправляются на занятия или на работу.
Тоска смертная..
Ладно, купил газету с объявлениями. Сеть пиццерий приглашает на работу доставщиков пиццы. Я украл множество мотороллеров и скутеров и прекрасно умел на них ездить, а Париж знал вдоль и поперек. Так что работу я получил без проблем. Несколько дней подряд я ставил коробки с пиццей в багажник мотороллера, звонил в квартиры, бесился, когда мне не отвечали в домофон, путал коды от дверей, отчаянно сражался за «Четыре сыра», когда какие?то жулики попытались не заплатить, раздавал «Маргариту» бомжам..
И получил характеристику, которую с ангельской улыбкой показал советнику.
— Браво, месье Селлу. — отозвался тот. — Продолжайте в том же духе.
— Без проблем. Более того, я решил заняться более серьезными делами.
— Что вы имеете в виду? — удивился советник.
— Ну… У меня есть кое?какие планы. Я не собираюсь всю жизнь работать в доставке и уже начал помогать
менеджеру пиццерии.
— Что ж, тогда удачи! От всего сердца.
Он даже не подозревал, что я задумал.
18
Я изображал из себя образцового сотрудника, чтобы завоевать доверие управляющего. Мне рассказали, как работает вся сеть, от приема заказов до доставки пиццы клиентам и вечернего подсчета выручки. Я очень быстро учился, много наблюдал и замечал все дыры в системе. Пресловутый «урок», преподанный мне в тюрьме, ничего не изменил — Абдель остался прежним.
Я просто искал еще один способ добывать деньги, не напрягаясь..
После того как меня в последний раз поймали на Трокадеро, я понял, что пора найти новые пути заработка. Париж уже не был таким, как в середине восьмидесятых, когда я только начинал воровать видеокамеры и часы.
Безопасность усилилась — все на благо туристов. — и полиция научилась бороться с такими, как я, хоть на это ей понадобилось довольно много времени.
Уцелевшие скупщики краденого платили за товар гроши. Хочешь реально подняться — торгуй дурью. Формировались преступные сети, все чаще в дело шло оружие. По улицам еще не рассекали пацаны с «калашами» наперевес — сейчас это в порядке вещей, — но уже создавались кланы, которые начали доказывать друг другу, кто круче, защищать свою территорию.
Негры и арабы стали отдаляться друг от друга. Французы были напуганы усилением Исламского фронта в Алжире. В газетах все чаще появлялись сообщения о варварских преступлениях исламистов. На нас стали косо смотреть. Еще немного — и нас начнут считать дикарями..
Мне надо найти новую нишу. И как можно скорее.
* * *
В Корбей?Эссоне я познакомился с одним наркошей; он был в том же центре, что и я. Чтобы ездить на работу, он спер чей?то «ситроен» и недели три подвозил меня по утрам в Париж. Потом наркоша куда?то свалил вместе с тачкой — и я снова стал ездить на электричках. Влился в ряды честных тружеников, которые пару лет назад с презрением смотрели на меня, когда я спал, развалившись на лавке..
Жан?Марк — управляющий пиццерией в Латинском квартале, где я работал, — был в отчаянии. Его доставщики то и дело возвращались пешком, без скутеров и с пустыми карманами. Они жаловались, что их ограбили, — а на самом деле обменивали скутер на наркотики, прикарманивали выручку, а пиццу съедали с приятелями.
Легко сказать, но как доказать. Жан?Марк все прекрасно понимал, но ничего не мог сделать. Человека нельзя уволить за то, что он подвергся нападению, — а также на него нельзя подать в суд только потому, что ты не веришь ни единому его слову. Жан?Марк тяжело вздыхал и звонил в центральный офис, чтобы ему поскорее подогнали новый скутер..
В убогом теневом бизнесе коллег я не участвовал, но и не стучал. Однако так больше продолжаться не могло: я к тому времени кое?что придумал, а эти мелкие жулики мешались под ногами. И я решил поговорить с Жан?Марком.
— Послушай, эти ребята считают тебя идиотом.
— Абдель, я знаю, но что мне делать?
— Все очень просто. Сейчас десять утра. Обзвони их и скажи, что они сегодня не нужны. Завтра сделай то же самое. И послезавтра. А через три дня пошли им уведомление о том, что они уволены за прогулы или что?нибудь в этом роде.