У меня были прекрасные рекомендации, и я без всяких дополнительных усилий мог два года ежемесячно получать пособие, почти равное моей официальной зарплате.
Совесть меня совершенно не мучила..
В это время я был очень похож на Дрисса из фильма «Неприкасаемые». Беззаботный, довольный, ленивый, хвастливый, заводящийся с пол?оборота по любому поводу.
Но не злой.
Часть III
19
Подавать гамбургеры. Таскать ящики из грузовика на склад. Снова и снова. Заливать бензин в бак, отсчитывать сдачу, получать чаевые — если они были. Сторожить по ночам пустую стоянку. Бороться со сном, потом засыпать. Обнаружить, что никакой разницы нет. Вносить штрих?коды в компьютерную базу. Сажать цветы на клумбах.
Весной выкапывать анютины глазки, вместо них сажать герань. Подрезать сирень, когда она отцветет..
По ходу, у меня появилось новое призвание. Я ходил на биржу труда так же, как раньше, между своими шестнадцатью и восемнадцатью годами, являлся к судье — по первому вызову. Чтобы получать пособие по безработице, нужно быть послушным. Время от времени прикладывать небольшие усилия. Доказывать, что ты хороший.
Подавать гамбургеры. Вкладывать кусок мяса между ломтями хлеба. Добавлять майонез. Не увлекаться горчицей. Но я быстро снимал фартук. Забирал здоровенную порцию картошки фри, выливал на нее половник кетчупа и удалялся, широко улыбнувшись тем, кто оставался. От них воняло пережаренным маслом. И мне это не нравилось..
* * *
Итак, я был обязан искать работу. Искал я мало и плохо, и у меня оставалось полно свободного времени. Днем и ночью я тусовался с друзьями, которые жили точно так же. Без каких?то определенных планов…
Они работали не больше четырех месяцев подряд — минимум, необходимый, чтобы получать пособие. Потом являлись на биржу труда, заполняли анкеты и следующие год или два могли ни о чем не беспокоиться. Мы больше не занимались ничем противозаконным. Ну, почти ничем. Иногда, забравшись на стройплощадку, мы устраивали ночные гонки на экскаваторах — или родео на скутерах в Булонском лесу.
Но не более того. Ничего такого, что нарушало бы покой честных граждан..
Мы ходили в кино. Пробирались в зал через запасный выход и уходили до того, как на экране появлялись титры. Я почти стал хорошим. Однажды даже уступил место женщине, которая привела сына на третьего «Робота?полицейского». У пацана были клевые американские кроссовки из настоящей кожи и очень большой размер ноги для его возраста.
Кроссовки мне очень понравились. Я чуть не спросил, где он их купил. Просто так, ведь я вовсе не собирался их отбирать. Но я забеспокоился: эй, Абдель, похоже, ты опять хочешь взяться за старое. Но вскоре я успокоился: мне были не нужны эти кроссовки….
* * *
Уведомления с биржи труда приходили на адрес родителей. Я находил эти письма на батарее рядом с входной дверью. Там же, где раньше лежали письма из Алжира. Но связь между мной и моей родной страной оборвалась много лет назад. И Белькасим тоже почти оборвал ее — из?за того, что происходило в Алжире. Когда по телевизору показывали новости оттуда, отец пожимал плечами.
Он был уверен, что журналисты все слишком драматизируют. Белькасим не верил, что интеллигенция подвергается гонениям. Не верил, что людей пытают, что многие пропадают без вести. Он даже не подозревал, что в Алжире есть интеллигенция. Да и вообще, что это такое. Кто такой интеллигент. Тот, кто умеет думать.
Профессор. Врач. Но зачем пытать или убивать врачей. Белькасим и Амина выключали телевизор..
— Абдель, ты видел? Пришло письмо с биржи труда.
— Да, мам, видел.
— И что? Ты его прочитал?
— Завтра, мам.
Завтра.
* * *
Конверт один. Но в нем два приглашения. Одно в Гарж?ле?Гонесс. Если повезет, меня возьмут охранником в магазин. Ничего не понимаю. Гарж?ле?Гонесс — это что, новая станция метро. Ее построили, пока я срок мотал. А, вот, мелким шрифтом и в скобках — это в департаменте Валь?д’Уаз. Четырнадцать километров от Парижа.
Наверное, это ошибка. Я же ясно сказал: рассматриваю предложения только в пределах кольцевой..
Я скомкал листок и сунул его в карман. Прочитал адрес на втором приглашении: улица Леопольда II. Париж, XVI округ. Совсем другое дело. Квартал старины Леопольда я знаю как свои пять пальцев. Следуйте за экскурсоводом. Попасть сюда можно на метро. Выход с двух станций 9?й линии — «Жасмен» и «Ранела». В этом квартале множество особняков и старинных домов….
Люди тут живут не в квартирах, а в настоящих сейфах. В туалете могут разместиться двенадцать человек, рядом с каждой комнатой есть ванная, ковры такие же мягкие, как диваны. Тут почти нет магазинов, а на улицах можно встретить закутанных в меха старушек, которые заказывают еду на дом в изысканных гастрономических бутиках..
Откуда я все это знаю. Дело в том, что раньше мы с Ясином иногда выслеживали доставщиков. Среди них тоже иногда попадались старушки, мы предлагали им помощь и удирали с пакетами в руках. Мы типа собирались написать кулинарный путеводитель — похвальное намерение, но надо же было сначала самим попробовать все эти деликатесы.
И мы дегустировали яства от «Фошона», «Эдьяра», «Ленотра», даже икру от уже не помню какого кулинарного магната. «Ико?о?о?орочку», как принято говорить в том районе. И не надо держать нас за селян: мы?то знали, что эти баночки стоят совершенно неприличных денег. Но — какая гадость эта ваша ико?о?о?о?орочка, если уж начистоту..