Волк с клыками. Все тревожные индикаторы горели красным цветом: «добра не будет». Между нами все должно было пойти не так..
Десять лет. С ума спрыгнуть, а?
21
Служебная квартира мне подошла. Туда можно было попасть двумя способами: либо из дома через сад, либо через стоянку. Я ни от кого не зависел. Мог входить и выходить (главное — выходить!) так, что меня никто не видел. Белые гладкие стены, маленький душ, небольшая кухня, окно в сад, хорошая кровать, хороший матрас: чего еще надо?то.
Я ничего не требовал, поскольку не собирался тут оставаться. Протянув мне ключ, секретарша предупредила:.
— Месье Поццо ди Борго решил испытать и другого кандидата. Но пока комнату займете вы. Однако если соберетесь уйти, будьте любезны оставить тут все, как было.
— Ладно…
Блондинке придется научиться делать лицо попроще, или я просто не стану ее слушать.
— Увидимся завтра внизу, в восемь часов утра. Обсудим, как лучше ухаживать за ним.
Она уже отмахала пару этажей, когда до меня наконец дошло. Я завопил, перегнувшись через перила:
— «Как лучше ухаживать?» Какой еще уход? Эй! Я вам не медсестра!
* * *
Проснулся. В желудке урчит, на щеке отпечатались складки одеяла, на ногах — вчерашние носки. Я понял, что такое тетраплегик: все, кроме головы, уже умерло.
— Как дела, Абдель? Вы хорошо спали? — спрашивает он меня.
Паяц какой?то. Меня пока не просят его трогать. Бабетта — низенькая негритянская мамми, сплошные сиськи и мускулы — обращается с ним осторожно, но действует энергично. Она называет эту процедуру «конвейером». У нее уходит сорок пять минут, чтобы переместить тело из постели в специальное душевое кресло из металла с пластиком, все в дырках.
Потом его надо вытереть, одеть и пересадить в обычное кресло. Однажды вечером во Флери я смотрел по телевизору современный балет. Это было так же долго и скучно..
— Бабетта, переверните Поццо! — командует паяц.
Поццо. Вещь. Животное. Игрушка. Кукла. Я молча наблюдаю. Застыл, обратившись в камень, как и он. Этот тип — что?то особенное, самый особый случай из всех особых. Он смотрит на меня, я разглядываю его. Он не отводит взгляда. Его глаза улыбаются. И губы тоже. Иногда.
— Абдель, позавтракаем в кафе?
— В любой момент.
Иногда.
— Абдель, позавтракаем в кафе?
— В любой момент.
Я вижу свое отражение в зеркале. Лицо, закрытое на два оборота ключа. Если встретите меня на улице, переходите на другую сторону. Поццо смеется.
* * *
Мы садимся на террасе кафе, рядом с обогревателем. Молча пью колу и жду, что будет дальше.
— Абдель, пожалуйста, помогите мне выпить кофе.
Я воображаю себя героем комиксов. Передо мной Паралитикмен Поццо. Он смотрит на чашку — и она сама поднимается к его губам, он приоткрывает рот, и она наклоняется. Он делает быстрый глоток — фокус?покус, жидкость в чашке подходящей температуры. Нет, детям не понравится, маловато драйва. Я отпиваю кофе, но тут же спохватываюсь:.
— Сахару?
— Нет, спасибо. Лучше сигарету.
— Но я не курю.
— А я — да!
Он смеется. Я действительно выгляжу как придурок. К счастью, меня тут никто не знает… Сую ему в рот сигарету, щелкаю зажигалкой.
— А как быть с пеплом?
— Не волнуйтесь, Абдель, я справлюсь. Будьте любезны, передайте мне газету.
Видимо, «Геральд Трибьюн» — часть его утреннего ритуала, потому что блондинка сунула мне ее в руки перед выходом из дома. Я кладу газету перед ним на стол. Делаю глоток кока?колы. Паралитикмен молчит. Бесстрастно улыбается, так же как накануне, во время собеседования. Я догадываюсь, что что?то не так, но не понимаю что..
— Газету нужно открыть и положить передо мной так, чтобы я смог ее читать, — говорит он.
— А, блин, точняк! Конечно!
Множество страниц, колонки и слова в столбик немного пугают меня.
— Вы что, действительно все это читаете? Да еще на английском, это ж сколько времени!
— Не беспокойтесь, Абдель. Если будем опаздывать на обед, пробежимся.
Он погружается в чтение. Время от времени просит перевернуть страницу. Наклоняет голову, и пепел от сигареты падает в пустоту, прямо возле его плеча. Он действительно справляется… Я смотрю на него, как на пришельца. Труп из XVI округа, замаскированный под живого человека. Мозг, работающий благодаря какому?то волшебству.
У других людей, принадлежащих к этому классу, он устроен совсем не так. Я люблю буржуа за то, что обворовываю их, и ненавижу — за тот мир, в котором они живут. Они обычно не понимают юмора, но Филипп Поццо ди Борго смеется надо всеми и в первую очередь — над собой. Я решил остаться на два или три дня.
Может, чуть дольше, чтобы проникнуть в его тайну..
22
Когда я говорил, что Флери?Мерожи показался мне летним лагерем, я несколько преувеличивал. Клянусь, что надзиратели обращаются с заключенными словно мамаши с детьми, сексуального насилия там нет, круговорот материальных ценностей происходит по договоренности, а не по принуждению. Но все?таки я несколько смягчил негатив.
В первые дни меня посадили в камеру к двум другим заключенным. Теснота — единственное, чего я не мог выносить. Я был готов пожертвовать свободой, есть из металлической миски, как собака, иметь прямо под боком отхожее место вместе со всеми его запахами. При условии, что эти запахи — мои..