Точнее сказать — каждый час карета останавливалась и Прелжа торопила Тиселе поскорее выходить. Их ждала другая карета, уже запряженная свежими лошадями, кучер прежней перетаскивал вещи, колдунья и Тиселе забирались в новую и ехали дальше.
Все это — в спешке, быстро, будто они удирали от кого-то.
— Как вы это сделали?
— А? — откликнулась Прелжа. — Что сделала, милочка?
— Я о каретах, — пояснила бывшая ведьма. — Откуда вы их взяли?
— Ты думаешь, милочка, я их из кармана вытаскиваю? — развеселилась колдунья. — Нет, милочка, на это моей Силы не хватит, милочка, и ни у кого не хватит, Силы-то много надо, чтобы карету в карман положить, а потом вытащить, да еще такой же сделать. Она ведь помнется, а, милочка?
— Но ведь они откуда-то берутся.
— Откуда, откуда… приехали, милочка, приехали кареты, а откуда — не стоит знать, милочка, зачем тебе знать?
— Слишком они вовремя берутся из неоткуда, — пожала плечами девушка.
— Вот ты о чем милочка! Ох, и мудра ты, ох, и остра! Не просто так кареты появляются, не просто! Много денег у меня, ох, и много! Наняла я их, милочка, наняла. Чтобы быстро проехать, времени даром не терять, зачем нам с тобой время терять, а, милочка?
— Много денег? Но… — Бывшая ведьма с сомнением оглядела дорожный костюм нанимательницы. Женщина покупала себе дешевую одежду, еще дешевле, чем купленная Тиселе на осень и зиму. Не по цене, конечно, а по качеству. Да и чемоданы не дорогие. Девушка действительно обладала острым глазом и в соотношении цена-качество разобралась сразу же, как начала делать покупки. И наряд, и вещи нанимательницы были дешевыми и купленными несколько лет назад.
— Ох, и умна же ты, милочка, и наблюдательна! Денежки счет любят, а трат не любят, милочка! А уж как корона трат не любит — страх! Вот купишь себе платье, чтоб все вздрогнули, дом построишь, чтоб все ахнули, потом за выезд в городе начнешь платить — а потом придет сборщик налогов. Плати, скажет. Много плати. А деньги откуда? Откуда у бедной женщины деньги, милочка? Может, и Сила есть? Может, она ей пользуется? Может, порчу наводит? Может, короне вредит, а, милочка? А сборщики — они такие — от кого откупишься, от кого и нет, милочка. Вредные они, ох, и вредные, милочка. Вот и коплю денежки, и не трачу. Зато проехать — пожалуйста — с ветерком, милочка, и никто не узнает. Не узнает, милочка, а зато доехали быстро. Хорошо ведь, милочка? А платья… пусть в них дочка сборщика ходит, платья — пфуй, милочка!
— А зачем платить за выезд в городе? — спросила обалдевшая от потока слов Тиселе.
— Ох, и спросишь, милочка, ох, и спросишь! Али не знаешь — нельзя в городе кареты держать, лошадей нельзя, ездить на них нельзя — города маленькие, улицы узенькие, да и убирать кому-нибудь надо, ох, и надо же, милочка!
— Ну и что?
— Ох, милочка, ну ты и деревня, милочка, наивная, откуда такая взялась! Есть много денег, много-много — платишь городу, имеешь выезд. Только — пфуй, этот выезд — днем ездить — каждый раз разрешение получать, денег много, а ездить только по главным улицам, в остальных никогда нельзя, даже ночью не всегда можно, тесно там, милочка, и хочется, и не пролезешь.
Тиселе вспомнила, что, действительно, на улице почти не видно ни лошадей, ни экипажей, а некоторые, самые узкие, еще и перегорожены накрепко вделанными в стены домов железными прутьями на уровне лица. И не одним, а несколькими, так, чтобы лошадь не могла перепрыгнуть ни все разом, ни по очереди. Людям приходится пригибаться.
Людям приходится пригибаться. Бывшая ведьма никак не могла понять, зачем это нужно, только почему-то так и не спросила.
— В столице и коляску нанять можно, там корона о людях заботится, милочка, — мечтательным голосом добавила Прелжа. — Но в столице и места много, ох, много там места, милочка! Хорошее место — столица, да только судьба в разные места заносит, ох, судьба, она судьбинушка! А зачем тебе с мальчиками в столицу, а, милочка? Вы там торговать будете?
— Может быть, — коротко ответила Тиселе.
— Скрытная ты, милочка, ох, и скрытная! Ну и правильно, милочка, скрытной жить лучше, скрытную не поймают. Жаль, платья мы тебе не купили, ты бы у меня как королева выглядела.
Тиселе в который раз за день пожала плечами. Она успела привыкнуть к непрерывной смене темы, хоть поначалу и вздрагивала и сомневалась в душевном здоровье собеседнице. Вообще, бывшей ведьме ее авантюра нравилась все меньше и меньше. Почему они так торопятся? Сколько денег нужно, чтобы организовать свежих коней с каретами по всей дороге? И почему Прелжа, такая скупая в отношении себя, торопится осыпать Тиселе золотым дождем?
— Что молчишь, милочка? Ты же такая красавица, умница, замечательная девушка! Тебя приодеть — все парни твои будут! А ты все как мальчик одеваешься! Стыдно, милочка, ох, и стыдно!
— В платье я не смогу справляться со своим обязанностями, — сухо напомнила Тиселе.
Они в своих городах помешались все. Неужели девушке не о чем поговорить, кроме как о парнях и платьях?
— А ты не бойся, милочка, справишься, и в платье справишься, чего ж не справиться-то?
Тиселе отвернулась и принялась смотреть в окошко кареты на быстро меняющийся пейзаж. Странно, дорога, как Прелжа говорила, ведет в деревеньку у гор, ее и на карте не обозначают, и обозы по ней почти не ходят, но не уступит и королевской дороге! Хорошая, ровная, кто ж так постарался?