— Нет, это невозможно. Но от моей личности ничего не останется. Я перестану быть собой. Это понятно?
Я призадумался. Ожидать такого поворота дел было сложно. И в то же время я понимал, что девушка-сид не врет. Сиды вообще старались обойтись без лжи, где это возможно.
— И что там тебе угрожает?
— Это личное. Только мое.
— Ага! — обрадовался я. — Теперь понимаешь, почему не на все вопросы можно ответить? Ладно, приму твою легенду на веру. Но тогда тебе трудно было выбрать более опасный путь, чем остаться в полиции. Пристрелят ведь рано или поздно.
— Я же сказала. Если я уволюсь, родители не поймут.
— А они не знают про опасность для твоей личности в Призрачном Мире?
— Нет, конечно, — смутилась она. — Им-то этого точно знать не надо.
Она вела себя, как малый ребенок. Нет, такого странного сида мне точно видеть не приходилось. И слышать не приходилось про таких странных сидов. И надо же было мне встретить такого странного сида в самый неподходящий момент!
— Ладно, красавица… — устало произнес я. — Как-то нашу проблему решать все равно придется. Тебе надо вернуться в Валон, а мне остаться здесь.
Она снова забралась на каменную плиту.
— Это когда-то принадлежало сидам, — сказала она.
— Я знаю.
— Я знаю. Но то было когда-то. Теперь оно принадлежит мне.
— По какому праву? — Она глянула на меня.
— Мой отец нашел ее здесь. Совершенно случайно. И передал тайну мне. Вместе со своей мечтой о том, как это можно использовать.
— Как тут можно оказаться случайно?
Я подумал, что эту историю можно предать огласке. Даже лучше предать ее огласке, поскольку никто тогда не будет оспаривать мое право на этот тайник.
— Мой отец был таксистом, как и я сам, — начал я. — Ну и, как многие таксисты, ввязался в не очень законную сделку. Дело закончилось погоней, отец удирал за штурвалом своего старенького глиссера, не справился с управлением и врезался в кабину стационарного телепорта. Та при ударе дала сбой и выкинула его вместе с машиной Шинтай знает куда. Точнее, сюда. Никто из магов-инженеров, обслуживающих кабину, не успел понять, что произошло. После того как мой отец оказался тут, кристаллы кабины разрушились от нагрузки и она полностью вышла из строя. Координаты последнего броска тоже установить не удалось. А глиссер моего отца врезался носом вот в этот песок. Он чуть дальше лежит, там, за плитой. Когда-нибудь его окончательно заметет песком.
Я зачерпнул горсть горячих песчинок и струйкой выпустил их из руки. Арда ловко взбежала на гребень ближайшего бархана и глянула в направлении, которое я указал. Глаза у нее округлились. Конечно, глиссер был там, куда ему деться.
— Это невероятно! — вернувшись, сказала девушка и села рядом со мной. — Поразительное везение. А как он отсюда выбрался?
— Никак, — спокойно ответил я. — Обнаружив древний тайник сидов и сообразив, что он содержит, отец воткнул в песок страховочную штангу, оторванную от борта скутера, и по тени от нее определил истинный полдень, то есть момент, когда тень от штанги перестала укорачиваться. Затем вычислил разницу во времени между здешним полднем и показанием часов на своем коммуникаторе, которые, понятное дело, показывали Истадалское время. Так он определил долготу места. На следующие сутки он снова дождался этого момента и определил высоту солнца над горизонтом. Это была широта места. Он хорошенько запомнил эти данные, да еще для страховки занес их на кристалл коммуникатора, а потом отправился в путь. Зная координаты, он примерно представлял, в какой стороне Истадал, но через пять дней пути по пустыне не выдержал жары и застрелился.
Арда слушала молча, едва не открыв рот, хотя сиды стараются никогда не демонстрировать свои эмоции.
— Вернувшись из Призрачного Мира, он нашел старого знакомого мага. Цверга. Никому больше в этом мире он не доверял. Маг создал ему этот кристалл, — я подкинул на ладони телепортационный цилиндр, — который является ключиком к тайнику. А когда отец понял, что вес его личности достиг критической отметки и, попав в Призрачный Мир, он уже не сможет вернуться оттуда, он передал кристалл и всю информацию мне.
— Почему он не продал эту штуку? — спросила Арда. — Люди ведь склонны к наживе. Хотя твой отец, судя по рассказу, был очень не прост. Иногда, узнавая о людях нечто подобное, начинаю понимать древних сидов, почему они считали людей младшими братьями.
— У него была мечта. Мечта о свободе. И ему удалось заразить ею меня.
— И каким же образом ты собираешься увеличить при помощи этого, — она кивнула подбородком в сторону тайника, — свою степень свободы?
— Ты прекрасно знаешь, для чего сиды хотели использовать подобные находки.
— Но им ни разу не удалось это сделать, — помотала головой моя новая знакомая.
— Что не удается сделать на государственном уровне из-за нерентабельности проекта, способен довести до ума одиночка. И я близок к этому, поверь мне.
— Верю. — Она снова посмотрела на меня, заставив отвести взгляд. — Возьми меня с собой.
Я вздохнул. На самом деле кого-то мне взять с собой в конечном счете придется. Не ради борьбы с одиночеством, разумеется, а чисто из маготехнических соображений. Многие из людей согласились бы занять это место, я знаю. И я думал, что придется выбирать именно из людей, поскольку ни сидов, ни цвергов не интересовала свобода до такой степени. Тэнки же слишком общинны, чтобы расстаться со своим кланом. Но человек… Я не слишком доверял людям, если быть до конца честным. К тому же человек, обладающий нужными мне способностями, занимает в жизни приличное место и не захочет с него срываться. Сид или цверг были бы идеальным вариантом, чего уж тут говорить. Я и не рассчитывал на такой подарок судьбы.