болезненно ярким. Я поморгала. В ярком свете Вилли выглядел розовощеким и хотя не совсем живым, но вполне здоровым для мертвеца. Кто-то его сегодня кормил.
Возможно, какой-нибудь доброволец, а может быть, и животное. Может быть.
Табличка на первой двери слева гласила: «Кабинет Менеджера». Кабинет Вилли? Не-е.
Вилли открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Сам он входить не стал и, отступив, закрыл за мной дверь.
Светло-бежевый ковер, стены белые, как яичная скорлупа. У дальней стены стоял большой полированный черный стол. Блестящая черная настольная лампа,
казалось, росла прямо из него. Точно в центре стола лежало тяжелое пресс-папье. Больше ничего — только Жан-Клод, сидящий за столом.
Его длинные бледные руки лежали на пресс-папье. Мягкие вьющиеся черные волосы, синие, как полночь, глаза, белая рубашка с диковинными манжетами. Он был
совершенно неподвижен и совершенен, как старинное полотно. Красивый, как эротический сон, и такой же нереальный. Он только производил впечатление
совершенства. Мне ли не знать.
У левой стены стояло два металлических сейфа. Остальную ее часть занимал черный кожаный диванчик. Над ним висела картина: жанровая сценка из жизни первых
поселенцев Сент-Луиса. Берег реки, люди на лодках, осеннее солнышко, резвящиеся детишки. Картина абсолютно не вязалась с остальной обстановкой.
— Картина твоя? — спросила я. Он легонько кивнул.
Он легонько кивнул.
— Ты знаешь художника? — Жан-Клод улыбнулся. Никакого намека на клыки, только изящное движение губ. Если бы выпускался модный журнал для вампиров, Жан-
Клод непременно был бы «парнем с обложки».
— Стол и диван не соответствуют остальной обстановке, — заметила я.
— Перепланировка еще не закончена, — сказал он и вновь молча уставился на меня.
— Ты просил о встрече, Жан-Клод. Начинай, не тяни.
— А ты торопишься? — сказал он, слегка понизив голос. Ощущение такое, словно по коже провели кусочком пушистого меха.
— Да. Так что давай приступим к делу. Чего ты хочешь?
Улыбка его стала еще немного шире. Он даже потупился на мгновение. Какая скромность.
— Ты мой человек, Анита.
Опять он называет меня по имени. Плохой признак.
— Нет, — сказала я.
— У тебя уже есть две метки, остались еще две. — Его лицо по-прежнему оставалось приветливым и красивым. Полное несоответствие тому, что он говорил.
— Ну и что?
Он вздохнул.
— Анита… — Он замолчал на середине фразы и поднялся из-за стола. — Ты понимаешь, что значит быть Мастером вампиров? — Он присел на край стола. Его
рубашка распахнулась, обнажив бледную грудь. Я увидела маленький твердый сосок. Крестообразный шрам казался оскорблением этого совершенства.
Я смотрела на его голую грудь. Какой стыд. Я встретила его взгляд и ухитрилась не покраснеть. Браво, Анита.
— Есть и другие выгоды, которые получает мой слуга-человек, ma petite. — Его глаза, казалось, состояли из одних зрачков. Черная бездонная глубина.
Я покачала головой:
— Нет.
— Не надо лгать, ma petite, я чувствую твое желание. — Он провел кончиком языка по губам. — Я чувствую его вкус.
Чудесно, просто чудесно. Как можно спорить с тем, кто знает, что ты чувствуешь? Ответ: не спорьте, соглашайтесь.
— Хорошо, я тебя вожделею. Ты счастлив?
Он улыбнулся.
— Да. — Всего одно слово, но оно заструилось в моем сознании, нашептывая о том, чего он не сказал. Шепот в темноте.
— Я ко многим мужчинам испытываю вожделение, но это не значит, что я должна с ними спать.
Его лицо казалось усталым, глаза напоминали два глубоких омута.
— Случайную похоть легко побороть, — сказал Жан-Клод и встал одним плавным движением. — А то, что между нами, — не случайно, ma petite. Это не похоть, а
желание. — Он шагнул вперед и протянул ко мне руку.
Сердце мое бешено забилось у самого горла. Но не от страха. Вряд ли это внушение. Ощущение было вполне настоящим. Желание, так он его назвал. Может, это
и правда.
— Не надо, — хрипло прошептала я.
Это его, конечно, не остановило. Он провел пальцами по моей щеке, едва касаясь кожи. Я шагнула назад и с трудом перевела дыхание. Можно было дать себе
волю и быть настолько распущенной, насколько я распущена на самом деле. Он все равно чувствует мое замешательство. Нет смысла притворяться.
Я все еще чувствовала легкий трепет в том месте, где он меня коснулся. Я опустила глаза.
— Я действительно ценю то, что ты предлагаешь мне в качестве дополнительных льгот, Жан-Клод.
Но я не могу. Я не буду. — Я встретилась с ним взглядом.
Лицо его казалось чудовищно застывшим. Пустота. Это было все то же лицо, что и мгновение назад, но какая-то искра человеческого, живого, пропала.
Сердце у меня снова забилось. Только это никак не было связано с желанием. Это было связано со страхом. Оно забилось от страха.
— Если даже мы не будем любовниками, мой маленький аниматор, это ничего не изменит. Ты — мой человек.
— Нет, — сказала я.
— Ты моя, Анита. Хочешь ты того или нет.
— Знаешь, Жан-Клод, вот где ты прокололся. Сначала ты пытаешься меня соблазнить, и это очень приятно. Когда же это не помогло, ты начинаешь угрожать.
— Это не угроза, ma petite. Это правда.
— Нет, не правда. И прекрати уже, мать твою, называть меня ma petite.
На это он улыбнулся.
Я не хотела, чтобы он забавлялся на мой счет. В одно мгновение весь страх исчез под натиском горячей волны гнева. Я была рада гневу. Он делал меня