таинственность.
Доминга достали из-под стола маленький черный мешочек; казалось, он все время лежал у нее на коленях. Похоже, она все спланировала заранее.
Мэнни смотрел на мешочек так, словно ждал, что оттуда выползет что-то опасное. Он был недалек от истины. Доминга Сальвадор вынула из мешочка нечто
опасное.
Это был амулет — гри-гри, сделанный из черных перьев, кусочков кости и высушенной птичьей лапы. Я сначала подумала, что это лапка цыпленка, но потом
увидела толстые черные когти. Где-то тут летает ястреб или орел с деревянной ногой.
Я представила себе, как Доминга вонзает эти когти в мою плоть, и приготовилась отдернуть руку.
Но она просто положила гри-гри в мою открытую ладонь.
Перья, кусочки кости, высушенная лапка ястреба. Мне не было противно. Не было больно. Пожалуй, я чувствовала себя немного глупо.
Потом я почувствовала тепло. Амулет стал теплым в моей руке. Секунду назад он был холодным.
— Как вы это делаете?
Доминга не отвечала. Я поглядела на нее, но она напряженно смотрела на мою руку. Словно кошка, готовая прыгнуть.
Я снова перевела взгляд на амулет. Когти сжались, потом распрямились, потом снова сжались. Гри-гри шевелился у меня на ладони.
— Че-е-ерт! — Я хотела вскочить. Бросить эту гадость на пол. Но я удержалась. Я осталась сидеть, чувствуя, как каждый волосок на моем теле шевелится, а
сердце колотится у самого горла.
— Ну ладно, — хрипло сказала я. — Я прошла ваш маленький тест. Теперь уберите эту штуковину к чертовой матери.
Доминга осторожно сняла лапку с моей ладони. Она старалась не касаться моей кожи. Не знаю почему; но было видно, что для нее это важно.
— Черт возьми, черт возьми! — шептала я еле слышно. Я вытерла руку о майку, прикоснувшись при этом к пистолету. Большое утешение знать, что в самом
худшем случае я могу ее просто пристрелить, пока она не запугала меня до смерти. — Теперь мы можем перейти к делу? — Мой голос почти не дрожал. Ай да я.
Доминга баюкала лапку в руках.
— Ты заставила когти двигаться. Ты была испугана, но не удивилась. Почему?
Что я могла сказать? Ей это незачем знать.
— Я чувствую мертвых. Это такой же дар, как умение читать мысли.
Она улыбнулась.
— Ты действительно веришь, что твоя способность оживлять мертвецов похожа на чтение мыслей? На салонные фокусы?
Доминга явно никогда не встречала настоящего телепата. Иначе бы не отзывалась о них так презрительно. По-своему они внушают страх не меньше, чем она.
— Я оживляю мертвых, Сеньора. Это всего лишь работа.
— Ты веришь в это не больше, чем я.
— Но стараюсь изо всех сил, — сказала я.
— Тебя кто-то уже проверял. — Это был не вопрос, а утверждение.
— Моя бабушка со стороны матери проверяла меня, но не этим. — Я показала на все еще шевелящуюся лапку. Она была похожа на те фальшивые руки, которые
можно купить у Спенсера. Сейчас, когда я уже не держала ее, я могла попытаться уговорить себя, что у нее внутри крошечные батарейки. Хорошо.
— Она была вудуисткой?
Я кивнула.
— Почему ты не училась у нее?
— У меня врожденный дар оживлять мертвых. Религиозные предпочтения от этого не зависят.
— Ты христианка. — В ее устах это прозвучало упреком.
— Вот именно. — Я встала. — Хотелось бы сказать, что мне было приятно провести с вами время, но это будет не правда.
— Задавай свои вопросы.
— Что? — Смена темы оказалась для меня слишком стремительной.
— Спрашивай, что ты там хотела спросить, — сказала Доминга.
Я поглядела на Мэнни.
— Если она говорит, что ответит, значит, ответит. — Казалось, он не особенно этому рад.
Я снова села. Еще одно оскорбление — и я уйду. Но если она действительно может помочь.
Еще одно оскорбление — и я уйду. Но если она действительно может помочь… О дьявол, в ее руках была тонкая нить надежды. И после того, что
я видела в доме Рейнольдсов, я за нее уцепилась.
Я намеревалась сформулировать свои вопросы как можно вежливее, и теперь мне нельзя было ошибаться.
— Случалось ли вам в последнее время оживлять зомби?
— Допустим, — сказала она.
Ладно. Я помедлила, прежде чем задать следующий вопрос. Мне снова показалось, что в руке у меня шевелится эта чертова штука. Я потерла ладонь о коленку,
словно это ощущение можно было стереть. Что меня ждет в худшем случае, если она обидится? Лучше не спрашивать.
— Вы не давали зомби задание… отомстить? — спросила. И вроде бы даже вежливо. Поразительно.
— Нет.
— Вы уверены?
Она улыбнулась.
— Я запомнила бы, если бы выпустила из могилы убийцу.
— Зомби-убийцы не обязательно были убийцами при жизни, — сказала я.
— О? — Ее седые брови взметнулись вверх. — Не ужели ты так хорошо знакома с оживлением «зомби — убийц»?
Я боролась с желанием уклониться от ответа, как школьница, которую уличили во лжи.
— Только с одним случаем.
— Расскажи мне.
— Нет. — Мой голос был твердым. — Это мое личное дело. — Личный кошмар, которым я не собиралась делиться с леди вуду.
Я решила слегка изменить предмет разговора:
— Мне приходилось раньше оживлять убийц. Они были не более агрессивны, чем обычные зомби.
— Сколько мертвых ты вызвала из могилы? — спросила Доминга.
Я пожала плечами:
— Понятия не имею.
— Дай мне… — она, казалось, ищет нужное слово, — хотя бы приблизительную оценку.
— Не могу. Должно быть, несколько сотен.
— Тысяча? — спросила она.
— Может быть, я не считала.
— А твой босс в «Аниматор Инкорпорейтед» ведет счет?
— Я полагаю, что все мои клиенты занесены в компьютер, — сказала я.
Она улыбнулась.
— Мне очень любопытно узнать точную цифру.
Чем это может нам повредить?
— Я выясню, если получится.
— Какая послушная девочка. — Доминга встала. — Я не оживляла этого вашего «зомби-убийцу». Если, конечно, именно он ест честных граждан. — Она улыбнулась,