улика (лат.). Я не могла его упрекнуть за это.
— Как ваша жена, детектив?
— Через месяц ждем нашего первенца.
Я улыбнулась ему.
— Я не знала. Поздравляю.
— Спасибо. — Его лицо затуманилось, между бровей пролегли морщины. — Вы думаете, мы отыщем это существо прежде, чем оно убьет снова?
— Надеюсь, — сказала я.
— Каковы наши шансы?
Ему нужно утешение или правда? Правда.
— Не имею ни малейшего представления.
— Я так надеялся, что вы этого не скажете, — проговорил он.
— Как и я, детектив. Как и я.
11
Что может быть важнее, чем прикончить тварь, которая выпотрошила целую семью? Ничего. Абсолютно ничего. Но до полной темноты время еще оставалось, а
проблем у меня хватало. Передаст ли Томми мои слова Гейнору? Да. Оставит ли Гейнор их без последствий? Вероятнее всего, нет. Мне нужна была информация. Мне
нужно было знать, как далеко он может зайти. Репортер, мне нужен был репортер. Ирвинг Гризволд, на помощь.
Ирвинг сидел в одной из тех пастельного цвета каморок, которые заменяют репортерам кабинет. Ни крыши, ни двери, зато есть стены. В Ирвинге — пять футов
три дюйма. Уже поэтому он мне нравился. Редко встретишь мужчину в точности моего роста. Вьющиеся каштановые волосы окружали его лысину, как лепестки —
серединку цветка. Он ходил в белых рубашках с закатанными по локоть рукавами, галстук повязывал небрежно.
Он ходил в белых рубашках с закатанными по локоть рукавами, галстук повязывал небрежно. Круглолицый и розовощекий, Ирвинг был похож на
лысого херувима. И ничуть не напоминал вервольфа, хотя был именно им. Даже ликантропия не спасает от облысения.
Никто из его коллег по «Пост-Диспетч» не знал, что Ирвинг — оборотень. Это болезнь, и незаконно подвергать ликантропов дискриминации точно так же, как
больных СПИДом, но, тем не менее, обыватели их притесняют. Возможно, руководство газеты придерживалось широких взглядов, но я разделяла точку зрения Ирвинга.
Осторожность никогда не повредит.
Ирвинг сидел за рабочим столом. Я прислонилась к косяку в дверном проеме и подождала, когда он поднимет голову.
— Как проделки? — спросил Ирвинг.
— Ты действительно думаешь, что это смешно, или у тебя просто такая отвратительная привычка? — поинтересовалась я в ответ.
Он усмехнулся:
— Я весельчак. Спроси мою девушку.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь, — сказала я.
— В чем дело, Блейк? И, пожалуйста, сразу скажи, что это можно включить в статью.
— Ты хотел бы сделать статью о новом законодательстве насчет зомби, которое сейчас готовится?
— Возможно, — произнес он. Его глаза сузились, в них зажглось подозрение. — Что ты хочешь взамен?
— Это уже не для печати, Ирвинг, — пока, по крайней мере.
— Я догадался. — Он хмуро поглядел на меня. — Продолжай.
— Мне необходима вся информация о Гарольде Гейноре, какая у тебя есть.
— Это имя мне ничего не говорит, — сказал он. — А ты считаешь, должно? — Взгляд его стал сосредоточенным. Почуяв интересный материал, он концентрировался
на нем почти целиком.
— Не обязательно, — сказала я. Осторожнее. — Ты не сможешь собрать о нем сведения — для меня?
— В обмен на дебаты о зомби?
— Я проведу тебя на все предприятия, где используют труд зомби. Ты можешь захватить с собой фотографа и сделать снимки.
Его глаза загорелись.
— Ряд статей с большим количеством наводящих легкий ужас фотографий. В самом центре — твое фото в костюме принцессы. Красавица и Чудовище. Мой редактор,
вероятно, одобрил бы.
— Наверняка одобрил бы, только насчет моего фото я не знаю.
— Да брось, твоему боссу это понравится. Больше рекламы — больше клиентов.
— И больше проданных экземпляров, — добавила я.
— Несомненно, — сказал Ирвинг. Он смотрел на меня, наверное, с минуту. В редакции было тихо. Почти все уже разошлись по домам. Маленькая кабинка Ирвинга
была одна из немногих, где еще горел свет. Он ждал, пока я дозрею. Никогда не упустит своей выгоды. Только тихое дыхание кондиционера нарушало тишину.
— Я посмотрю, есть ли у нас в компьютере Гарольд Гейнор, — сказал, наконец, Ирвинг.
Я лучезарно улыбнулась ему.
— Запомнил имя с первого раза. Молодец.
— Я, в конце концов, профессиональный репортер. — Ирвинг развернул кресло к компьютеру движением пианиста. Потом натянул воображаемые перчатки и отбросил
назад длинные полы воображаемого фрака.
— О, продолжай. — Я заулыбалась еще лучезарнее.
— Не подгоняй маэстро.
— Он опустил пальцы на клавиатуру, и экран ожил. — Его имя есть в файле. Большой файл. Чтобы весь его распечатать, никакого
времени не хватит. — Он снова развернул кресло и взглянул на меня. Плохой признак.
— Вот как мы сделаем, — сказал Ирвинг. — Я соберу весь материал, дополню фотографиями, если они есть, и отдам все это в твои прекрасные ручки.
— И в чем подвох?
Он прижал пальцы к груди.
— Дорогая, нет никакого подвоха. Я делаю это от чистого сердца.
— Хорошо, принеси распечатку мне домой.
— Почему бы нам вместо этого не встретиться в «Мертвом Дэйве»? — сказал он.
— «Мертвый Дэйв» в вампирском районе. Что тебе там понадобилось?
Ирвинг не сводил с меня глаз.
— Ходят слухи, что в городе теперь новый Мастер вампиров. Я хочу узнать, что и как.
Я только покачала головой.
— И ты околачиваешься возле «Мертвого Дэйва», чтобы собрать информацию?
— Точно.
— Вампы не станут с тобой говорить. У тебя слишком человеческий вид.
— Спасибо за комплимент. — Он хмыкнул. — Вампы будут говорить с тобой, Анита. Ты знаешь, кто новый Мастер? Я могу познакомиться с ним или с ней? Я могу