зацепил когтем мои джинсы и начал подтягивать меня к себе. Теперь пришла моя очередь визжать. То, что когда-то было человеческой рукой, обвилось вокруг моей
щиколотки.
Я уцепилась за труп Цецилии. Он был еще теплым. Но монстр с прежней легкостью тянул и меня, и его. Добавочный вес ничуть его не смутил. Я царапала руками
голый дощатый пол и не могла найти ничего, за что можно было бы ухватиться.
Я вновь посмотрела на тварь. Гниющие рты нетерпеливо открылись, обнажив черные зубы и языки, извивающиеся, как змеи в норе. О Боже!
Ванда схватила меня за руку, пытаясь удержать, но в результате лишь сама поехала по полу.
— Отпусти! — крикнула я.
Она выпустила мою руку.
— Анита!
«Прекрати панику!» — приказала я самой себе, вложив в этот внутренний вопль всю свою силу. Это всего лишь очередной зомби. Если он не получил
специального приказа, то послушается меня. Это просто еще один зомби. Я должна была в это верить — или могла начинать готовиться к смерти.
— Остановись, немедленно! — Я была на грани истерики. В этот момент мне больше всего хотелось кричать и кричать без остановки.
Монстр замер, не донеся моей ноги до одного из своих нижних ртов. Десятки глаз уставились на меня в ожидании.
Я сглотнула и постаралась — хотя для зомби это не имело значения — говорить спокойным тоном:
— Отпусти меня.
Он отпустил.
Казалось, мое сердце вот-вот выскочит через рот. Я отползла немного назад и пару минут просто лежала на полу, восстанавливая дыхание. Когда я опять
приподняла голову, монстр сидел на прежнем месте. Он ждал. Ждал приказа, как хороший маленький зомби.
— Оставайся здесь и не сходи с этого места, — сказала я.
Многочисленные глаза смотрели на меня, такие покорные, какими они могут быть только у мертвых. Теперь он будет сидеть в коридоре, пока не получит приказ,
противоречащий моему. Благодарю тебя, милый Бог, что зомби — это зомби, только зомби и ничего, кроме зомби.
— Что случилось? — спросила Ванда. Ее голос сорвался. Она тоже была на грани истерики.
Я подползла к ней.
— Все в порядке. Потом объясню. У нас есть немного времени, и мы не можем тратить его впустую. Мы уже почти выбрались.
Она кивнула. Из глаз ее катились крупные слезы.
Я помогла ей уцепиться за мои плечи и заковыляла к монстру. Ванда инстинктивно попыталась от него уклониться, и я едва не уронила ее.
— Все хорошо. Он нас не тронет, если мы поспешим. — Доминга могла быть где-то поблизости. Мне совсем не хотелось, чтобы она отдала зомби новый приказ,
пока мы в пределах досягаемости. Прижимаясь к стене, я прошла мимо монстра. Глаза у него на спине — если только у этого парня вообще был перед и зад — следили
за мной. От вони я едва не потеряла сознание. Но что такое немножко запаха между друзьями?
Ванда открыла дверь, и теплый летний ветер взметнул наши волосы. Какое счастье! Но почему Гейнор и остальные не прибежали на выстрелы? Они же должны были
слышать и выстрелы, и крики. Странно.
Мы спустились по трем каменным ступенькам к гравиевой дорожке, огибающей дом. В темноте я разглядела холмики, заросшие высокой пожухлой травой, и
растрескавшиеся надгробные плиты. Этот дом оказался домиком сторожа на кладбище Баррел. Интересно, куда Гейнор дел самого сторожа?
Я направилась в сторону шоссе, но вдруг остановилась. Теперь я поняла, почему никто не прибежал на выстрелы.
Небо было таким черным и так густо усыпано звездами, что если бы у меня была сеть, я могла бы поймать несколько штук. Под звездами дул горячий обжигающий
ветер. Я не могла даже увидеть луну. Слишком много звездного света. И когда горячие пальцы ветра коснулись меня, я почувствовала это. Зов. Доминга Сальвадор
закончила свое заклинание. Я смотрела на ряды покосившихся надгробных камней и понимала, что я должна идти к ней. Так же, как зомби был обязан повиноваться
мне, я была обязана повиноваться ей. От этого не убежишь. Она поймала меня — поймала легко и просто.
39
Я все еще стояла на гравиевой дорожке. Ванда приподняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо в свете звезд казалось неестественно бледным. Интересно, у
меня такое же? Я попыталась шагнуть вперед. Но не смогла. Я пыталась снова и снова, пока мышцы ног не заболели от напрасных усилий. Я не могла уйти.
— В чем дело? Надо бежать отсюда, пока не вернулся Гейнор, — сказала Ванда.
— Я знаю, — кивнула я.
— Так что же ты делаешь?
В горле у меня застрял холодный и жесткий комок. Сердце стучало о ребра, как молот.
— Я не могу уйти.
— Что это значит? — В голосе Ванды опять послышались истерические нотки.
Истерика.
Истерика. Хорошее слово. Я дала себе клятву: если останусь в живых, то разрешу своему телу нервный срыв по полной программе. Что-то, чего нельзя было ни
потрогать, ни увидеть, удерживало меня, и мне пришлось прекратить сопротивление, иначе бы у меня просто отвалились ноги. Но если мне нельзя двигаться вперед,
значит, скорее всего можно назад. Я сделала шаг. Другой. Да, этот путь мне открыт.
— Куда ты идешь? — спросила Ванда.
— На кладбище, — ответила я.
— Зачем?!
Хороший вопрос — только я сомневалась, что смогу объяснить это так, чтобы она поняла. Я сама не совсем понимала. Я не могла уйти — но должна ли я взять с