— Эге-гей!.. — верещал Мыш, вцепившись лапами в мой шарф.
— Ого-го-о! — вопила я, вцепившись в мохнатую спину снежного человека.
— У-у-у!! — пожарной сиреной ревел Гинко, вцепившись лапами в борт гроба… Сто к одному — если он до этого не знал, что такое гонки по бездорожью, теперь однозначно — в курсе!
Занесенные снегом приземистые домики в низине, издали казавшиеся прянично-мультяшными, стремительно приближались… Наши «сани», сделав изящный крюк и слегка сбавив скорость, налетели на камень метрах в трехстах от деревни и перевернулись.
Мы, хохоча, повалились головами в сугроб.
— Ветер в харю, а я шпарю!.. — в буйном восторге завопил Мышель, прыгая по снегу. — Блин, Стаська, давай еще разок!
— Аж дух захватило!.. — согласно отозвался из сугроба Гинко, отряхиваясь, как медведь под дождем. — Айда заново! Что-то я не прочувствовал…
— Легко!.. — Увлеченная общим припадком веселья, я уже закинула ногу за борт гроба. — Стоп! Сушите весла, ребята. Мы здесь всё-таки вроде как по делу…
— Ой, да ну его, дело это! — скуксился крыс.
— Цыц! Разгулялся… — поднялась я. — Гинко, спасибо.
— Уже уходите? — погрустнел снежный человек. — А может?..
Он кинул красноречивый взгляд на деревянный ящик. Я с трудом взяла себя в руки:
— Нет. Идти надо!
— Вредина… — обиделся Мыш. — Ну подумаешь, еще полчасика бы покатались!.. Жалко тебе, что ли?!
— Жалко! — Я подняла его с земли и сунула под куртку. — Молчи, подстрекатель… Гинко, ты классный чел, но…
— Понимаю.
— Не расстраивайся. — Я, встав на цыпочки, похлопала верзилу по плечу. — Мы, может быть, еще вернемся!..
— Правда?.. — с надеждой спросил он, глядя на меня сверху вниз своим детским взглядом.
Ну, и что мне оставалось?!
— Правда! — решительно сказала я. — Стопудово! Дела сделаем, и на зимние каникулы — в твои Гималаи!.. Обещаю. Веришь?..
— Угу… — печально улыбнулся Гинко, беря под мышку гроб. — Не забудете?
— Никогда!.. Чтоб у Мыша хвост отвалился, если я вру! — поклялась моя светлость. Мышель в кармане подпрыгнул аж до воротника…
— Офигела?! Я чуть язык не прикусил!.. — высунулся он наружу. — Ну, ладно, приятель… раз такое дело, сам понимаешь — еще встретимся!..
— Счастливо! — Я двумя руками пожала лохматую ладонь.
— До встречи!.. — Гинко снова вздохнул и понуро поплелся в гору.
Мы с длиннохвостым провожали его глазами.
— Наш человек, — сказал Мыш.
Я кивнула и повернулась лицом к деревне:
— Ну что, брателло, двинули?..
— Двигай!..
— Лентяй…
…Вы не поверите — нам даже дверь никто не открыл! И это — хваленое северное гостеприимство?! Битых двадцать минут я ломилась в наглухо закрытые ставни, уверяя, что, ей-богу, ничего им не сделаю, а результата — как рогов у зебры!.. Где у них совесть, ночь же на дворе?! После того как меня в очередной раз вежливо послали, я, в бессильной злости пнув глиняную стену, плюхнулась на чье-то крыльцо.
— И что делать? До утра ждать, что ли?..
— Околеем, — здраво рассудил крыс.
— Вот именно. — Я посмотрела на заложенную засовом дверь стоящего рядом сарая. — Предлагаю заночевать вон там. А утром…
— Намылить шеи!
— Согласна целиком и полностью.
— И что делать? До утра ждать, что ли?..
— Околеем, — здраво рассудил крыс.
— Вот именно. — Я посмотрела на заложенную засовом дверь стоящего рядом сарая. — Предлагаю заночевать вон там. А утром…
— Намылить шеи!
— Согласна целиком и полностью. — Обиженная на весь род людской, моя светлость подошла к сараю и, поднатужившись, сняла засов. Из темноты раздалось вопросительно-недоуменное тявканье. Я заглянула внутрь.
— Ага…
— Что?
— Собаки!
— И что?.. — не понял хвостатый. Я ухмыльнулась:
— Ну их к бую, этих затворников! Без них обойдемся!..
— А собаки-то при чем здесь?!
— Балбес!.. Они ж не простые, а ездовые! Тут, по ходу, целая упряжка…
— А ты управлять ими умеешь?..
— Ага, у меня и диплом есть… Чего там уметь?! Авось и так справлюсь… — Я подошла к привставшему на лежалой соломе псу. Остальные разглядывали мою персону без особенного интереса. По крайней мере, они хоть не злые… наверное…
Да. Они были незлые. То есть — абсолютно… Да им вообще всё было до лампочки!! Я перед ними, как клоун, прыгаю, а они только зевают, морды зубастые!.. Сначала пыталась ласково, с почесыванием за ушами и умильным сюсюканьем — по фигу! Попробовала орать и топать ногами — обратно по фигу!.. Как с ними хозяева управляются?! Блин… каков поп, таков и приход! Однозначно!
— Слов нет!.. — Выдохшись окончательно, я упала на сани. — Одни буквы…
— А ты им косточку дай, — посоветовал Мыш, вылезая из пуховика. — Чем черт не шутит, вдруг да и купятся?..
— Где я тебе ее возьму?.. Не под окнами же клянчить… хотя у этих нелюдимов не то что косточку, зимой снега не выпросишь!.. Тьфу, блин!
— Без нервов, мать. — Крыс принюхался. — Ща я тут пошмонаю по углам, глядишь, чего найду…
Он спрыгнул на пол. Вожак собачьей своры навострил уши.
— Так, тут пусто… — бормотал себе под нос хвостатый, роясь в старой соломе. — Хоть шаром покати!..
Пес облизнулся и встал. Остальные, с интересом втягивая носами воздух, зашевелились. В собачьих глазах зажглись голодные огоньки…
— Мыш.
— А?..
— Замри.
— Че?.. — обернулся он. И нос к носу столкнулся с вожаком. Судя по всему, выражение янтарных глаз пса крысу понравилось еще меньше, чем мне… В принципе, вполне объяснимо — кому приятно, когда в тебе видят неплохую закуску?.. Меня в прошлый раз тоже «ели», я знаю…