Баглай юркнул к себе, быстро переоделся, позабыв про душ, накрыл простынкой поверхность массажного стола, включил музыку и выглянул в коридор. Леня Уткин, сосед и коллега, как раз мчался мимо двери, целенаправленно двигаясь к курилке; лицо его отливало синюшной бледностью, волосы растрепались. Схватив Уткина за локоть, Баглай развернул его, прижал спиной к стене и поинтересовался:
— Что горит, Леонид? Мосла посадили или Лоер сдох?
— Т-ты… т-ты чего?.
Схватив Уткина за локоть, Баглай развернул его, прижал спиной к стене и поинтересовался:
— Что горит, Леонид? Мосла посадили или Лоер сдох?
— Т-ты… т-ты чего?.. — Уткин заикался от волнения. — Т-ты на каком свете живешь? Радио не слушал и телевизор не глядел? В-война! Война, приятель, началась!
Пришел черед бледнеть Баглаю. Представилось ему внезапно, как рушится дом под ударом ракеты, как лопаются и рассыпаются мелкой пылью фарфор, хрусталь и драгоценный нефрит, пылают мебель и ковры, плавится серебро, как, скручиваясь темными жгутами, горят полотна — венецианский пейзаж, картины с мельницей над сумрачным потоком, с развалинами греческого храма и с панорамой гор… Это видение было таким ужасным, таким пугающим, чудовищным, что Баглай хрипло застонал и вжал Уткина в стену с невероятной силой. Тот дернулся, пытаясь освободиться.
— Пусти, урод! Ты ж мне грабли переломаешь! Чем я клиентов охаживать буду?
— Где? — мучительно выдохнул Баглай. — Где?
— Чего тебе — где? Пусти, говорю!
— Какая война? Где? С кем?
— НАТО с Сербией сцепилось… Блин Клинтон с Драбаданом Милькой… На Балканах, из-за Косова… Лапы убери, кретин! Чего перепугался? Штаны еще сухие?
— Сухие, — буркнул Баглай, отодвинул Уткина с дороги и направился в курилку, за более детальной информацией.
Его отпустило. Против войны на Балканах он не возражал, как и против войн в иных местах, хоть в Индии, хоть в Бельгии, хоть на Кавказе, только подальше от Петербурга. Рухнувший дом, алые космы огня, гибель сокровищ, черная пыль над руинами — все это лишь мираж, игры распаленного воображения… Кто покусится на Россию?.. Кто, кроме нее самой? Россия — колосс! Слишком большая страна… огромная… все в ней увязли, все… и все об этом знают, даже самый распоследний идиот… и о бомбах знают, о ракетах, да и не только о них… еще и разного-другого понаделано, вроде чумы и сибирской язвы… на весь божий свет хватит!
Немного успокоившись, он нырнул в переполненную курилку.
Здесь собралось человек тридцать. В одном углу дружно скандировали: «Америку — в парашу! Победа будет наша!»; в другом что-то бубнили про Примакова — мол, не всякий премьер долетит до середины Атлантики; в третьем, у раковины, обильно посыпанной пеплом, сцепились гомеопат Насибов и мрачный массажист Бугров: Бугров, хмурясь и сплевывая, распространялся о славянском братстве, а гомеопат доказывал, что сербы — никакие не славяне, а те же греки или, быть может, перекрестившиеся хитрые жиды.
Посередине, в кружке женщин, витийствовал экстрасенс Жора Римм. Его обступили девицы из солярия, молоденькие косметологи, тренерши, физиотерапевты, и среди них — Вика Лесневская; завидев Баглая, она тут же принялась щуриться, улыбаться и хлопать накрашенными ресницами. Баглай молча кивнул и встал за Виолой, пышной грудастой красоткой, служившей при бассейне. Ростом и шириною плеч бог ее тоже не обидел, так что за ней можно было укрыться как за афишной тумбой.
— Этот Блин чего на Сербию попер? — объяснял Жора, блестя очками и размахивая сигаретой. — Это и ежу ясно, что из-за стервы Моники! Трахнул бабу, она ему импучмент подсуропила, кишки помотала, теперь еще деньгу гребет, монографии сочиняет… Как сладко мне спалось с президентом США… С какого бочка он на меня запрыгивал, куда слюну пускал… В общем, из всех чакр сосет, а это, девочки, штука опасная, смертоносная, про это мы информированы, это у нас зовется энергетическим вампиризмом плюс глобальный сглаз.
Тут не импучментами пахнет, а потерей пульса и полной импотенцией, так что выход, понимаете, один… — Девушки захихикали, а экстрасенс картинно затянулся и выпустил в воздух пару колечек. — Один выход, говорю: взять в заложники родича вампира, кровь ему пустить, помучать и поторговаться — мол, бери своего, а от меня отвянь. Самый наилучший способ! И самый надежный, проверено на личном опыте. Вот и приходится другу Биллу…
— А Сербия на кой хрен ему сдалась? — прогудел от умывальника Бугров. — У этой шкуры Моньки родичей, как блох на шелудивом псе… И папка ейный жив-живехонек, и мамка… есть кого утюжком прогладить да перышком пощекотать… При чем тут сербы, э?
— При том, что ейный папка с мамкой — американы, и перышком их не пощекотишь, — повысив голос, отпарировал Римм. — У них, Бугор, такого не положено… законы такие дурацкие… А вот разбомбить Югославию — это пожайлуста, ноу проблемс энд виз плеже [14] … Так что Билл ее разбомбит и оккупирует, и будет у него плацдарм, и двинет он с этого плацдарма к северу, через страны НАТО, Венгрию, Чехию, Польшу, и выйдет он к Литве — а там, как известно, проживает монькин дядюшка…
Баглай плюнул, провел пальцем под носом и вышел в коридор.