— Так не могу себе позволить, сэр, — отозвалась Крепа, тоже начиная непонятно отчего веселиться.
— Так не могу себе позволить, сэр, — отозвалась Крепа, тоже начиная непонятно отчего веселиться. И кивнула на карлика-командира: — Он меня на башне держит, почитай, уже не одну неделю, нижнюю дверь запирает, даже воду для питья в кувшине приходится как милостыню вымаливать у тех, кто по двору шляется. — Она помолчала. — И не все решаются на это.
Рыцарь кивнул и повернулся всем телом к карлику, который вдруг сделался еще меньше и начал переминаться с ноги на ногу. Взгляд же рыцаря стал вдруг давящим, сильным, глухим, как каменная стена, за ним ничего невозможно было прочитать.
— Значит, так, командир, я предлагаю тебе, скажем, двадцать золотых, и эта циклопа летит с нами. — Он повертел рассеянно медальон с красным камешком в ладони, будто бы взвешивал его. — Двадцать золотом — это немалые деньги, ты таких и за три года не получишь тут.
Карлик задумался, но сразу сдаваться не хотел, ох и любил он торговаться, причем всегда что-нибудь при этом выгадывал — таким он был в этом деле мастером. Обычно прямодушной и не склонной к спорам Крепе это казалось едва ли не чудом, а Н’рх представлялся одновременно и сволочью, и едва ли не волшебником.
— Такое не дозволяется, — буркнул Н’рх и опустил голову. Бросил себе под ноги: — Семьдесят, и пусть катится с вами ко всем чертям.
— Ого! — обрадовался оруженосец. — Дело-то можно сладить, кажется.
— Тридцать, — предложил рыцарь, — и деньги сейчас. — Он глянул в неширокое оконце, оно выходило на запад, из него виднелась часть двора и стена со стороны самой большой из трех горок. Солнышко только собиралось заходить, висело еще над дальним лесом, сбоку от перевала. — Мы еще сегодня улетим, тем более что вино у тебя — дрянь, должен заметить.
— Шестьдесят, господин, и чтобы о нашем договоре в штабе ни одна мышь не узнала, — высказался Н’рх. — А вино получше я сейчас пошлю кого-нибудь принести.
— Оно почти наверняка окажется таким же гадким, — ответил рыцарь, не отводя глаз от окошка и, как показалось Крепе, от нее. Молодец он был все же, умел смотреть в две стороны одновременно. — Сорок, и ни грошом больше, командир.
— Нет, так не пойдет, чтобы вы улетели от меня без доброй выпивки… Пятьдесят, и только для тебя, сэр рыцарь.
— Пятьдесят, так пусть и будет, — сказал рыцарь. И хотел было подняться, но вдруг Н’рх решил, что продешевил.
— И еще вот какое условие. Пусть кто-нибудь из моих людей с тобой сразится. Если победа будет за мной, придется тебе заплатить, но она… Крепа, все же останется, уж очень я переживаю, что мне придется об этом донесение по начальству подавать. Не получится, чтобы никто об этом ничего не прознал, а тогда мне, сам понимаешь, головы не сносить. Ушлют в какой-нибудь и вовсе медвежий угол и еще разжалуют.
— Да уж куда дальше-то тебя ссылать? — удивился оруженосец.
— Сразиться? — переспросил рыцарь. Хмыкнул, да так выразительно, что хитрый Н’рх сразу все понял. Не было у них такого рубаки, чтобы рыцаря в справедливом поединке одолеть.
— Я еще подумал, — брякнул карлик тут же, — что негоже тебе с моими дуреломами драться, не по чину им, да и тебе нечего честь свою в нашей пыли марать… Пусть вот хоть твой оруженосец с нашими посоревнуется.
А ведь он изначально к этому вел все дело, ахнула про себя Крепа. Вот ведь гад, не видать, кажется, ей новой службы и воли… Хотя если вспомнить, каким ненадежным выглядит этот летучий корабль, может, оно и к лучшему?
— М-да? — Рыцарь смотрел на карлика так, что становилось ясно: он подумывает, не проще ли ему прямо тут же врезать Н’рху, и, пока он будет в себя приходить, он с оруженосцем и Крепой попробует удрать.
Но ему не вполне ясна была позиция Крепы, пусть она жалуется, но вдруг не решится уходить из гарнизона, где ее все же кормят, неизвестно с кем… Да и не сумеют они без прямого указания Н’рха из крепости вырваться без боя, корабль-то в сторону отлетел, в общем, эту идею он отверг, Крепа это очень хорошо видела.
— А чтобы не было какого случайного смертоубийства, пусть они, — кажется, Н’рх уже обо всем подумал, — переталкивают друг дружку бревном. Есть у нас, сэр рыцарь, такая забава, мы ее у местных горцев подсмотрели, ну я и сам не прочь, чтобы мои-то орлы так себе силу подкачивали.
— И кого же ты выставишь против Датыра? — спросил рыцарь. И тем временем, осознав, что быстро дело устроить не удается, стал прятать медальон в положенный ему мешочек.
— Погоди-ка, господин, — снова вмешался седой оруженосец. Спросил у Крепы, будто командиров вовсе тут не было: — А ты что думаешь по поводу похода с нами?
— Похода… Зачем?
— Тебе потом объяснят, но дело стоящее, — туманно отозвался Датыр, как оруженосца, оказывается, звали. — И в общем, от тебя ничего очень сложного не потребуется.
— А сколько я за это получу? — спросила тогда Крепа.
— Это тоже пока не стоит… разглашать, — ухмыльнулся рыцарь, мельком поглядев на карлика.
— Я требую столько же, сколько и он. — Она кивнула на Н’рха.
Тот только крякнул, потому что, как он думал, одно дело — командир, начальство какое ни на есть. А другое — наемник, солдат, мясо для войны, и не больше. Получить такой же куш обычной циклопе было невозможно, даже если бы ей посчастливилось оказаться в рядах армии, захватившей богатый город, отданный на три дня для разграбления. Но в общем, она знала, что делает, торговаться не умела, так пусть эту работу за нее выполнил Н’рх.