К концу восьмого, кажется, дня после стычки в лесном замке они оказались перед довольно большим городом, стоящим на берегу озера, укрепленным, с флагами на башнях и частыми остроконечными крышами за крепостной стеной. Тут и следовало искать того, кого выбрал медальон, который теперь ярко и сильно светился голубым цветом.
4
Сиверс спокойно, сосредоточенно работал. Все было прекрасно в этом мире, все было на своих местах, и что существенно — он сам, профессор Шомского университета по кафедре географии, тоже был на своем месте. Он отлично выспался, только что сытно позавтракал и сейчас сидел в своем кабинете, куда едва доносился шум города. Наступал день, за который профессору предстояло многое сделать, и он был счастлив.
Перед ним лежала карта, которую он сделал собственноручно, над составлением которой прокорпел последние полгода. Исходя из очертаний нанесенных на нее земель и морей следовало, что северо-западный проход вокруг Дальнего континента возможен. А до сих пор он не находился только из-за слабой постройки кораблей, отправленных в эти походы, из-за трусости команд этих кораблей и, пожалуй, еще из-за неудачного выбора времени года, когда в эти походы корабли отправлялись.
Вот если бы эти поиски северо-западного прохода поручили ему, он бы, несмотря на требования команд, отправился не в летние месяцы, а сразу же после наступления весны, и тогда бы они попадали в дальние моря в очень маленький сезонный промежуток между тем, когда льды ломаются от южных течений и весеннего ветра, и моментом, когда моря снова начинают замерзать.
Это время всего-то составляло, по его, профессора Сиверса, представлениям, месяца полтора, а возможно, и того меньше, но за это время вполне возможно было обогнуть северо-западный мыс и выйти на новые, еще не исследованные просторы.
Так, кажется, и поступали в старину отважные васуры, когда еще не забыли, судя по летописям, искусство мореплавания на большие расстояния, когда у них имелась какая-то цивилизация, по неизвестным причинам ныне заглохшая и почти забытая. Но ведь их старые лоции остались, и остались легенды, и даже карта, с которой Сиверс снял очертания мыса, нарисованная едкой краской на отлично выделанной шкуре северного оленя, которую он купил за бешеные деньги у незнакомого моряка, случайно забредшего к нему, чтобы продать этот раритет.
Сиверс еще разок осмотрел карту, она была не просто хороша, она была великолепна. Он перенес на нее приблизительный берег, сняв его с карты на шкуре, обозначил светло-голубым цветом возможное расположение прибрежных льдов и дальше, уже с той стороны мыса, нарисовал прекрасные равнины, на которых могли бы сохраниться остатки северной цивилизации, где она вполне могла бы существовать без атак и постоянного давления южных, более развитых народов родного континента Сиверса.
Он потянулся, все было правильно, все было прекрасно! Завтра, когда он будет читать свой доклад в главном зале университета, станет днем его триумфа, и даже если кто-либо из коллег, а особенно декан Гарв, не поверят ему сразу, он все же будет создателем новой, замечательно продуктивной гипотезы… Нет, он станет создателем теории северо-западных морей, в которой сам-то, разумеется, не сомневается.
Ох уж этот Гарв, старый дурак, бешеный защитник только проверенных и доказанных многими путешественниками сведений, ему бы рыбой торговать на рынке, а не развивать науку, исследуя легенды и древние первобытные карты, сделанные конечно же без соблюдений нынешних, самых новых и совершенных сведений в области сферической геометрии, зато все же обещающих дальнейшее развитие и успех в исследовательских походах… Успех, который, разумеется, сразу же выдвинет и Шомский университет, и его самого, заслуженного профессора географии, едва ли не в ряды первооткрывателей!
Конечно, после этого можно будет наладить отменную типографскую перепечатку этих карт, можно будет продавать их, и тогда его деятельность обернется еще и прибылью и для него лично, и для его родной кафедры географии. А деньги университету нужны, ох как нужны, недаром на завтрашний доклад ректор Субарец вызвал весь попечительский совет, то есть каждого из тех, от кого зависит финансирование: чтобы студенты могли учиться, а профессура, и он лично, Сиверс, получал как минимум четыре раза в год тяжелый кошель, наполненный искусно отчеканенными золотыми маркетами, лишь слегка разбавленными серебряными гривами.
В дверь несильно постучали, это был слуга, старый карлик Дипр, служивший еще его отцу, тоже преподавателю университета, только с кафедры рудоведенья и прикладной химии. Отец Сиверса, ныне покойный профессор Страт, один из знатнейших людей в городе, тоже не боялся мечтать и строить гипотезы, а потому ему и удалось открыть богатое месторождение серебра в восточных горах, что и сделало жизнь его, Сиверса, вполне обеспеченной, безбедной. И даже прекрасной!
Сиверс поднял голову и мельком, пока Дипр входил, посмотрел на книги на полке. Это были старые атласы, карты земель, окружающие Шом, изданные для знающих людей лоции, справочники животных, обитающих едва не по всему их континенту, и прочее, что могло быть интересно географу. Такой отличной библиотеки не было даже в университете, только он сумел собрать их, пользуясь своим богатством и положением в обществе.