— Это не деньги, профессор, это то, что должно подтвердить, что ты — тот, кто нам, собственно, нужен.
И он достал из большого мешочка еще три других, поменьше. Потеребил их, словно это было самое большое богатство на свете, и вытащил… Да, это был медальон, старый, местами даже какой-то обгрызенный, вероятно, там, где его изготавливали, не имели понятия о современных достижениях в ремесле чеканки по серебру.
— Что подтвердить?.. — удивился Сиверс. — Нет, амулеты разных там первобытных племен меня тоже не интересуют, рыцарь…
И внезапно замер, потому что… гм… посетитель спокойно, будто разговаривал не с ним, известным географом, а с каким-нибудь уличным попрошайкой, выставил вперед этот самый амулет и стал смотреть на вставленный в него камень. И что удивительно, камень этот, вопреки всем известным законам оптики, вдруг вспыхнул голубым бликом гораздо ярче, чем должен был, даже ярче алмазов или топазов, будто бы в нем находился источник света, чего быть, конечно, не могло в принципе. От этого блеска даже свет утра, льющий из окна, сделался ненужным, неинтересным и малозаметным. Теперь, Сиверс это чувствовал, хотелось смотреть только на этот вот медальончик, на эту, по сути, грошовую поделку… Или все же не грошовую?
— Это что такое? — спросил профессор внезапно осипшим голосом.
— А на что это похоже? — спросил посетитель, чуть усмехнувшись.
— Я читал в старых рукописях, что когда-то люди верили в магию и магические артефакты…
— Так и есть, профессор, — согласился Оле-Лех. — В этом медальоне больше магии, чем во всем вашем королевстве.
— У нас — торговая республика, рыцарь, — нахмурился в деланом гневе Сиверс. — Наше государство — это демократия честных и порядочных граждан, которые…
— Для тебя, профессор, это уже не имеет значения. — Рыцарь подумал и положил дурацкий амулет, который своими странными свойствами едва ли не испугал Сиверса, на стол. — По той причине, что я… — внезапно рыцарь опять стал очень серьезеным, — имею честь предложить тебе совершить путешествие. — Он даже откинулся на спинку креслица, в котором сидел. — Разумеется, все расходы я беру на себя. А также, — он снова чуть усмехнулся, — предоставляю средство передвижения для этого путешествия.
— Путешествие? — Глаза профессора округлились. — Зачем мне это?
— Чтобы отыскать… Нет, будет лучше, если ты узнаешь о цели и значении нашей экспедиции только тогда, когда мы пустимся в путь.
Тогда Сиверс поднялся во весь свой немаленький рост.
— И не подумаю, рыцарь! — заявил он, как ему показалось, громоподобным голосом. — И никакие тут расходы, как ты изволил выразиться, не имеют значения.
— Равно как я собираюсь предложить тебе весьма значительную сумму в качестве гонорара, — спокойно продолжил Оле-Лех, не спуская с Сиверса взгляда. — Полагаю, сумму можно будет обсудить прямо сейчас. Назови любую цифру, какую ты способен вообразить, и мы ее рассмотрим.
— Ты осмеливаешься предлагать мне деньги?
— Конечно. Тем более что деньги будут такие, что весь остаток жизни ты сможешь жить, как принц, и ни о чем больше не заботиться.
Сиверс возвел глаза к потолку, потом еще раз, для верности, осмотрел свой кабинет, карту на столе перед собой, книги и атласы на полке и даже шандалы со свечами, которые сейчас, понятно, не были зажжены.
— Прошу тебя заметить, что я служу в университете не для того, чтобы кормиться, я служу идее, собираю знания о мире, которые необходимы людям и останутся после меня.
— Не вылезая из кабинета, профессор? — В тоне посетителя прозвучало ехидство.
— Пусть так. В географии возможны гипотезы и теории, которые…
— Теории географии — это ерунда, Сиверс, — сказал Оле-Лех. — Для того чтобы что-то узнать о землях, которые ты наносишь на свои карты, нужно попросту поехать и посмотреть, как в действительности обстоят дела, вот и все. — Он чуть помолчал. — И я предлагаю тебе заняться этим. — Он улыбнулся. — Согласись, что твои доклады будут убедительнее, если о тебе пойдет слава отважного путешественника.
— Вот именно, рыцарь, доклад! — воскликнул географ. — Я должен завтра прочитать доклад, и это не подлежит никаким обсуждениям.
— Отправиться можно и после доклада… — как-то очень уж небрежно отозвался рыцарь, потом вдруг поднялся и посмотрел на карту, над которой Сиверс так долго работал.
— Та-ак, поглядим… Нет, вот тут, если это северо-западные земли, неверно, мыс выдается куда западнее, а еще западнее проходит череда островов… Здесь земли протянулись сплошной линией, и этот залив, через который тянется эта вот голубая линия, на самом деле всего лишь озеро, пресноводное, кажется, потому-то оно и замерзает чуть раньше, чем вот эти воды… — Он снова уселся на свое креслице. — Видишь ли, профессор, мне тоже преподавали географию, только, судя по всему, точнее и достовернее.
— Достоверностью в твоих высказываниях, рыцарь, и не пахнет! В этих водах еще никто не бывал.
— Бывали, — по-прежнему рассеянно сказал Оле-Лех, — только не все сведения, как видно, дошли до вас… просвещенной профессуры Шомского университета. — Внезапно он оживился. — Кстати, мы, судя по всему, не покинем нашего континента, и путешествие, может быть, продлится недолго, всего-то пару-тройку месяцев, зато мы объедем, пожалуй, такие земли, о которых ты не имеешь ни малейшего представления.