Смешно: здесь, в «Шеоле», где люди захватываются пенетраторами на несколько порядков чаще, чем где бы то ни было, я — освободился. Осененный выпустил ангела и помахал рукой вослед. Жив, курилка. Я — здесь, ты — там, в черной, пересыпанной искрами мгле.
Удачи, малыш…
КОНТРАПУНКТ
ЛЮЧАНО БОРГОТТА ПО ПРОЗВИЩУ ТАРТАЛЬЯ
(в разное время, в разных местах)
Мы уделяем снам слишком большое внимание.
Вещий сон. Дурной сон. Сон в руку. «Дорожная карта» сновидений. Путешествия в мире грез. Проникновение в иные реальности. Астрал, ментал, эфир… За всем этим фейерверком кроется страх — банальный, скучный, как вид из окна на стройплощадку. Когда мы в сознании, когда бодрствуем — мы ясно чувствуем, как привычки, стандарты и нормы огораживают нас защитным кругом.
А во сне?
Во сне к нам могут подкрасться, и мы не услышим. Во сне нас обидят, а мы не успеем защититься. Беззащитность сна, уязвимость сна; доверчивость, которая расшатывает опоры настороженности. Давайте увешаем ее медалями и орденами, нарядим в загадочный костюм, наденем маску с длинными носом и ушами, похожими на нетопырей; придадим страху оригинальности, добавим тайны, как перчику в суп…
Сон любят сравнивать со смертью.
Еще один слой шелухи.
Михр, на краю воронки
…Впервые в жизни Фаруд Сагзи так долго стрелял из лучевика.
Луч, вырвавшись из ствола, тянулся струей патоки. Он густел, замедляя движение, на грани остановки. Сто раз Фаруд читал в дешевых боевичках, которые употреблял в качестве снотворного: «Время послушно замедлилось. Враги, ползая сонными мухами, не успевали заметить ударов Барса Пустыни…» Сочинители врали. Лично у полковника Сагзи ничего и никогда не замедлялось. Удары — да, бывало, что враги и не успевали их заметить. Но маятник-невидимка исправно отсчитывал стандартные секунды.
Затылок Лючано Борготты — вот он, совсем рядом.
Жаль, луч окаменел на полпути.
В воронке, зиявшей на месте сгоревшего дома, кружился антис. Он один продолжал бег, ускоряясь. Край маячил неподалеку, рукой подать, но антис не приблизился к заветной границе ни на йоту. Казалось, огненная буря бушует в яме, закручиваясь гибельным смерчем. Так пляшут сектанты-бродяги, давшие обет вечных странствий: кружение тела возносит рассудок в вышину прозрения. Вот-вот смерч вырвется на свободу и умчится в черные небеса…
«Галлюцинация,» — сообразил Фаруд. Ситуация ни капельки не напоминала эффект «сорванной шелухи», к которому вехден привык. Работников СРБ учили контролировать «обе стороны медали». Еще минуту назад полковник четко воспринимал реальность (Михр, северо-запад Кашмихана, невропаст, боевая группа, пленник-помпилианец…), данную ему в первичных ощущениях — и вторичный эффект Вейса: Башня Молчания, статуя-исполин, Хозяева Огня, пленник-легионер…
Фаруду не составляло большого труда действовать сразу на двух уровнях. Но третий… Скорость луча близилась к нулю. Куда-то сгинула Башня. Надежный Михр шатался под ногами. В воронке грозил выплеснуться наружу разбегающийся антис. Беззащитный затылок невропаста издевался над стрелком.
Все.
— Что теперь? — спросил Фаруд Сагзи.
— Пойдем с нами, — ответили ему.
— Куда? — спросил Фаруд.
— Отсюда, — был ответ.
Мир сократился до размеров обычной голосферы. За пределами сферы прятались руки кукольника: управляя нитями, он вел через мир, сжатый в белый от напряжения кулак, процессию смешных кукол. Марионеток разделяли не шаги, а годы. Полковник внимательно следил за самим собой, идущим по ограниченному участку пути — сорок с лишним лет, пустяк, и только.
Ковыляет вдоль манежа крошка-Фарудик: радость мамы, гордость отца. Пятиклассник-Фаруд впервые пробует курить в подворотне. Кашель, одобрение сверстников, бабушка находит пачку сигарет в сумке, скандал и прощение.
Пятиклассник-Фаруд впервые пробует курить в подворотне. Кашель, одобрение сверстников, бабушка находит пачку сигарет в сумке, скандал и прощение. Голый, возбужденный подросток весь горит от обиды: разбитная официанточка из «Шиш-Беш», с которой юный Сагзи стал мужчиной, смеялась над его жадностью.
Куклы, куклы…
Университет в Хондарате, истфак, отделение фундаментального расоведения — так назывался центр подготовки специалистов особого рода. Повышение квалификации: Академия Внешней разведки. Взрослый Фаруд смеется — очень уж нравится фраза из меморандума пресс-бюро АВР:
«К рассмотрению комиссией не допускаются лица, склонные к экстремистским поступкам, религиозному фанатизму и авантюризму.»
Первые задания. Провал на Кемчуге: тюрьма, пытки, допросы. Доверие сатрапа Пира Самангана. Беседы о будущем державы. Тайные поручения. Так надо. Присвоение внеочередного звания. Знакомство с Айзеком Шармалем и Юлией Руф. Внедрение в съемочную группу Монтелье. Участие в операции по «выведению за скобки» лидер-антиса вехденов. Так надо. Услуги, оказанные Шармалю-младшему. Так надо. Куклы, куклы… Потрясение при виде «воскресшего» антиса; захват невропаста Борготты, понуждение к сотрудничеству, высадка на Михре…
Так надо.
— А почему так было надо? — спросил кто-то.
Фаруд не сразу догадался, что спрашивает он сам. Здесь и сейчас, в месте, где лучи ползут черепахами, очевидное вдруг оборачивалось каверзным вопросом.