— Тридцать миллионов экю, — откликнулась система, — были переведены на ваш счет семнадцать минут сорок восемь секунд назад. Плательщик — Лука Шармаль, председатель правления банковского консорциума «Звезда Хунгакампы». Назначение платежа: частный перевод.
«Миллионер. Я — миллионер!»
Некоторое время Лючано приходил в себя, собирая мысли, разбегавшиеся, словно после Большого Взрыва, и старательно заталкивая их обратно в голову, пухнущую от открывающихся перспектив. Собрал. Затолкал. Еще с минуту подумал. И начал действовать.
Двадцать миллионов — на коацерватный счет. Пять процентов годовых — это получается… Фаг меня заешь! Миллион! Каждый год. Просто не верится. Остальное пусть лежит на текущем: в первое время будет много расходов.
«На что ты собрался просадить свободный десяток миллионов, дружок?»
«Дом куплю! Себе — дом, маэстро — дом, Гишеру — дом… Тетушке Фелиции — два дома! Корабль… Яхту, как у графа! «Вертепу» — вольную! Всей труппе! Женюсь, в конце концов!»
«На ком, дружок? На красотке-помпилианке?»
Лючано вспомнил нагую Юлии в студии «Нейрама». Гимнастический «мостик», волосы — языки черного пламени; острые бугорки сосков, на бедрах — еле заметная синева вен… Он судорожно сглотнул. А хоть бы и на Юлии! Чем мы теперь не пара дочери октуберанского консула?
«А если откажет?»
«Откажет — гарем себе заведу! С горя.»
«Ишь ты!» — хором восхитились маэстро с экзекутором.
С сожалением прогнав соблазнительные видения, новоявленный миллионер продолжил финансовую рутину. «А сделаю-ка я себе «золотую ручку»! Как у Казимира Ирасека. Он, конечно, извращенец, но человек опытный. Знает, что нужно богатым людям. Таким, как мы!»
Тарталья активировал перечень спец-услуг.
— Ногтевой имплантант IGA-bio-137u для блиц-расчетов и транзакций, — распорядился он. — Оплата операции — с моего текущего счета.
— Выполняется. Прошу вас вставить палец, выбранный для имплантации, в гнездо с красным ободком. Оно расположено справа от вас.
Лючано сунул в гнездо средний палец левой руки, представил, посредством какого жеста он теперь будет расплачиваться за покупки, и ухмыльнулся. Стенки гнезда упруго сжались, фиксируя добычу.
Стенки гнезда упруго сжались, фиксируя добычу. Едва заметный укол в подушечку пальца — система ввела клиенту анестетик.
Палец потерял чувствительность, словно перестал существовать.
— Ногтевой имплантант IGA-bio-137u, — вещал меж тем сухой баритон терминала, — изготовлен из сверхпрочного тугоплавкого биополимера. Выдерживает ударные и температурные нагрузки вплоть до…
Лючано слушал вполуха: плевать он хотел на уровень нагрузок.
— …неизвлекаем… на вид неотличим от обычного ногтя. При ампутации пальца деактивируется… Может быть заблокирован владельцем посредством волевого стандарт-импульса… Транзакция осуществляется при контакте имплантанта и карт-ридера любого типа, а также любого аналогичного устройства. Проверка состояния счета…
Он едва не заснул.
— Имплантация завершена. Благодарим вас и поздравляем с приобретением!
Вынырнув из дремы, Тарталья извлек из гнезда палец, к которому быстро возвращалась чувствительность, и уставился на имплантант. С виду — ноготь, как ноготь. А ну-ка, испробуем! Он вышел из системы и с наслаждением ткнул ногтем в карт-ридер терминала. Конфидент-сфера накрыла его; вернулась знакомая панорама с рядами цифр.
— Мы рады приветствовать вас…
Счастливый человек расхохотался и вышел вон.
V
«Обед! Из пяти… из семи… из двадцати блюд! Бутылка десертного квинтилианского!.. нет, сперва — добрый стаканчик тутовой водки… И фазанью печень в глазури!..»
«Малыш! Очнись! В таком виде тебя и в сортир не пустят!»
Соваться в зону класса «люкс» он благоразумно не стал. Вполне приличный салон «Bon vivant» обнаружился неподалеку, но путь, горя служебным рвением, преградила девушка-менеджер.
— В спецодежде не положено!
Испортить Тарталье настроение не смог бы и конец света. Хотелось петь, танцевать, дурачиться и делать подарки. Он оглядел себя. Ну конечно: комбинезон техника. И шуба подмышкой.
Шуба?!
Облачившись в тамирский трофей, он запахнул полы.
— А так — можно?
Менеджер фыркнула.
— Заходите.
Не доверяя камерам наблюдения, девица следовала за подозрительным гостем по пятам. «Мало ли что на уме у этого типа? — читалось на ее хмуром лице. — Испоганит дорогую вещь, а мне отвечать!»
— Заверните вот это… и это… и туфли, две пары… Душечка, улыбнитесь! Поверьте, я — ваше счастье! Принц на белом звездолете! Не верите? Зря, людям надо верить, особенно тем, кто носит шубы летом…
Люминисцентная рубашка цвета морской волны, с кружевным жабо. Концертный фрак с длинными фалдами; расцветка — «кипящее золото». Просто загляденье: он давно хотел такой… «Бабочка» черного бархата. Брюки «классик-лимон», с острыми, как бритва, стрелками. Остроносые туфли на высоком каблуке. «Кожа михряницы-песчанки», гласил ценник. Ах да, очки: «фотохром-полиморф». Ни к чему лишний раз светить честно заработанными «фонарями».
Из кабинки для переодевания Лючано вышел преображенным. Раскланялся в адрес камер наблюдения, ткнул ногтем-имплантантом в карт-ридер, дождался подтверждения платежа и чека, обворожительно улыбнулся девушке-менеджеру, решившей, что она сошла с ума; спросил пакет пообъемистее — для шубы, которую решил оставить на память, чтоб показывать будущим внукам — и покинул салон.
Самое время перебраться в зону «люкс».