«Может, это райские кущи? Мы сгорели там, над воронкой, прошли огонь чистилища, трансформировав его в сознании, преобразовав в бой с галерами — и сподобились мирной оранжереи вовеки веков? Которую сами же и поганим гнусными сварами?»
Идея загробной жизни не выдерживала никакой критики.
Оказавшись сверху, Нейрам навалился на противника всем своим немалым весом. Тумидус, крякнув, вывернулся змеей, наотмашь ударил локтем. Брызнула кровь. Антис хлюпнул разбитым носом. В ноздрях его лопались багровые пузыри. Пользуясь моментом, легат ткнул растопыренными пальцами Самангану в глаза. К счастью, в последний момент Нейрам успел перехватить запястье Тумидуса. Но когда он попытался взять врага на болевой, помпилианец с рычанием впился зубами ему в предплечье.
Оба чихали: раздавленные листья одуряюще пахли.
В любом мало-мальски коммерческом боевике из драки помпилианского гард-легата и вехденского борца-антиса сделали бы захватывающее шоу. Серии ударов ногами в голову, идущие по космическим траекториям; блоки, захваты, подсечки, нырки, уходы… Полюбуйтесь, господа постановщики! Вот как это бывает на самом деле. Два существа, быстро теряя человеческий облик, катаются по полу. Идея-фикс: выдавить чужой глаз, сломать палец, откусить ухо, в идеале — свернуть шею. Жаль, получается не очень. Грязь, кровь, бульканье, надсадное хрипение…
Нравится?
Принять участие не желаете?
— Эй, кто-нибудь! Уберите этого психа!
Ага, вот и желающие.
Отчаянный призыв антиса возымел действие. Бижан с Залем, опомнившись, бросились разнимать драчунов. Лючано поспешил к вехденам на помощь. На полу немедленно образовалась «куча мала». Кто-то больно въехал спасителю каблуком по голени, и еще раз — коленом по ребрам.
— Меня-то за что?! — возопил Тарталья.
И вцепился в бывшего хозяина, как клещ — не отдерешь.
— Гай, это я! Я, Борготта! Прекратите! Отпустите Нейрама!
Гай сопротивлялся: молча и сосредоточенно.
— Он — антис! Вы все равно его не убьете до конца! — формулировка оставляла желать лучшего. Но сейчас было не до риторики. — Прекратите, я сказал! Да что ж ты, мать твою…
Легат желал драться, и конец разговору. Антис тоже пылал праведным гневом: хорошо хоть, в фигуральном смысле. С огромным трудом, общими усилиями удалось их растащить. Сидя один на треснувшем горшке, другой — на поверженном стволе юрганской кнемидарии, противники тяжело дышали, сверля друг друга (точнее, враг врага!) ненавидящими взглядами.
Антис с осторожностью потрогал разбитый нос. Скривился, мрачно уставившись на измазанные в крови пальцы. Бижан протянул ему резной лист, сорванный с ближайшего куста, и Нейрам начал угрюмо вытираться. Лишь сейчас он обратил внимание на собственную одежду. Черты лица антиса сложились в обиженно-недоуменную гримасу. «Во что меня нарядили?! — явственно читалось на нем. — И, главное, зачем?!»
Да он действительно мальчишка! — окончательно дошло до Лючано. — Юный, неопытный, зеленый… Как же так?
Впрочем, невропаст уже знал ответ.
— Это пленный? — поинтересовался антис у сородичей, ткнув рукой в адрес легата. Нейрам говорил на унилингве: чтобы Тумидус тоже понял вопрос. — Почему без конвоя?
— Я тебе покажу «пленного», щенок! — взорвался легат.
Но Лючано был начеку, удержав бешеного вояку.
— Отпустите меня, Борготта! — потребовал Тумидус почти нормальным голосом.
От него разило потом. Странное дело: антис практически не пах, будто стерильный, а от легата несло зверем, как если бы он неделю не мылся.
— Не отпущу, пока вы не успокоитесь.
Помпилианец с изумлением покосился на кукольника через плечо. Таким тоном бывший раб с ним еще не разговаривал. Да и то сказать, все когда-то случается впервые…
— Дайте обещание, что не станете лезть в драку, — в восхищении от собственной наглости, заявил Лючано. — Тогда отпущу.
Тумидус сдался.
— Обещаю, чтоб вы сдохли, — буркнул он.
И потух, словно в его внутреннем «реакторе» кончилось топливо.
II
— Кто-нибудь объяснит мне наконец, что здесь происходит?!
— Мне и самому хотелось бы это знать, — пожал плечами Тарталья. — Ты нас куда-то забросил…
— Я?!
Нейрам в растерянности оглянулся на соотечественников, ища поддержки. Увы, те дружно закивали, подтверждая сказанное.
— На Михре ты ушел в волну — и прихватил нас с собой.
— Это не-воз-мож-но, — раздельно, по складам, произнес антис. Так разговаривают с умственно неполноценными. — И вообще, при чем тут Михр?! Помпилианский флот, подлым образом нарушив международные соглашения, двигался к Хордаду. Я стартовал с Фравардина, вышел им навстречу. Они первыми открыли огонь…
— Врешь! — не выдержал Тумидус.
На сей раз «хватать и не пускать» пришлось Нейрама: обвинение во лжи вспыльчивый антис воспринял, как вопиющее оскорбление. Но трубач с гитаристом справились.
— Это ты первым атаковал наши эскадры! Подлым образом? Вот-вот, как гнусный подлец, напал на миротворческий контингент…
— Миротворческий?!!
— Да! Наши корабли вошли в систему по просьбе Михрянской республики…
— Республики? Михрянской?! Ах ты, провокатор!
— Стоп, стоп!
Кинувшись вперед, Лючано оказался между легатом и антисом. Прямо перед носом свешивались гирлянды тилонской буддлеи. Белые цветы напоминали хлопья снега. Медвяный аромат перебил запах пота, исходивший от Тумидуса.