В десяти шагах от домика яростно бранилась целая компания Хозяев Огня. Половина из них была кукольнику совершенно незнакома. Подкрепление с Тира прибыло, что ли?
— Эй, какого… — он поискал подходящее слово, не нашел, и продолжил без лишних уточнений, — …вы орете под окнами? Степь большая, шли бы куда подальше…
Вехдены замолчали, уставясь на наглеца.
«Ты их не обрадовал, малыш, — отметил маэстро Карл. — Как бы не побили.»
— Доброе утро, Борготта! — махнул рукой Фаруд, выходя из толпы. — Ну ты и горазд спать! Гляди, Даста уже поднялась. Скоро Йездан взойдет. Скажи спасибо, что разбудили, и иди завтракать.
— Привет, Фаруд. У нас, я вижу, гости?
— Гости. Коллеги из Михрянской федерации борьбы.
— А вы, уважаемый, почему без наклейки? — вмешался пахлаван в бело-голубом спортивном костюме. — Или вы реформист?
Вежливость пахлавана не смогла бы обмануть и младенца. Глубоко посаженные глазки буравили Тарталью с откровенной неприязнью. Борец ждал ответа. И его щекастая физиономия отнюдь не выглядела добродушной. Да, он заговорил на унилингве, но лишь потому, что на унилингву перешел Фаруд Сагзи.
— Наклейка? А татуировка вас не устроит, уважаемый?
— Нет, не устроит. Советую не острить, а последовать примеру ваших спутников.
Борец указал на Фаруда. Действительно, рукав полковника украшала эмблема: стилизованный язык пламени, опутанный веревкой с тремя узлами. Похоже на герб Вехденской империи. Только на гербе веревка свободно окаймляла пламя у основания, а тут огонь выглядел связанным, будто пленник.
На таможне всем членам делегации выдали по пачке таких самоклеек. Вредный офицерик-погранец даже заставил каждого тирца подписать документ: мол, как честные ортодоксы, обязуемся и не возражаем. Подписал и Лючано: в суматохе забылось, что он не вехден. Пачка эмблем до сих пор лежала в кармане брюк: сувенир на память.
— Оставьте его в покое. Он — инорасец.
— Инорасец? — изумился пахлаван.
— Инорасец? — изумился пахлаван. Длинные усы борца, свисая ниже подбородка, шевелились, напоминая дополнительные жгуты мышц. — Тогда зачем он здесь?
— По контракту. Знаете, что такое невропаст? Контактный имперсонатор?
— Ну-у-у… В общих чертах.
— Очень ценный специалист. Мы — спортсмены, нам речь произнести — хуже некуда. А с помощью невропаста любая речь зазвучит…
Лючано в очередной раз подивился, как легко и непринужденно Фаруд вывернулся из ситуации, не произнеся ни слова лжи. Главный вопрос: зачем нужен конкретный инорасец Борготта? — фактически остался без ответа. Зато теперь полковник, не кривя душой, мог хоть час подряд объяснять, кто такие невропасты, и зачем они нужны «в общих чертах».
Михрянцы потеряли интерес к «ценному специалисту», хотя разговор продолжили на унилингве.
— Неужели не хотите тряхнуть стариной, коллега? — усач-пахлаван подмигнул Фаруду, словно предлагая начать все с чистого листа: не спор, а согласие. — Размять кости на помосте? Я ради такого случая не отказался бы…
— Послушайте, уважаемый Зартак! Мы перед отлетом подали заявку в Комитет! Турнир памяти Гургина состоится в годовщину смерти пахлаван-пира. А сейчас наша делегация прибыла на Михр не за этим.
«Чистая правда, хе-хе! Наверняка и заявка была подана чин-чинарем…»
— Знаю-знаю! А как насчет неофициальной товарищеской встречи? Как в старину, без присуждения призов. Пока наши политики грызутся, мы почтим светлую память пахлаван-пира. Все борцы — братья. Вполне в духе традиций, за которые вы ратуете. Вон, мои ребята уже разметили «очаг». Или кишка тонка?
Вкрадчивый, усач был еще противнее, чем напористый. Функционер, располнев со временем, зато набравшись опыта в словесных баталиях, он умело провоцировал «делегатов». Еще неизвестно, что произойдет в «очаге», согласись Фаруд…
«А тебе не все равно, дружок?»
Поодаль, на краю лагеря, обнаружилась огороженная канатом площадка. Там трудились парни в бело-голубой форме. Они тщательно очищали участок от камешков и мелкого мусора. Двое, обнажившись по пояс, вертели тяжеленными тренировочными дубинами. Мускулы играли на мокрых от пота телах. Выходи, кто смелый!
Полковнику Сагзи прыткие михрянцы были — кость в горле. Явится антис, и что прикажете делать? Надежда быстро спровадить гостей таяла. Зартак приехал с твердым намерением: утереть носы ортодоксам, показать, «чья борьба лучше», под благовидным предлогом воздания почестей Мансуру.
Гитарист Заль, извинившись перед усачом, отвел полковника в сторонку и что-то горячо зашептал ему на ухо. Фаруд слушал внимательно. Потом кивнул и вернулся к пахлавану.
— Хорошо, мы согласны. Давайте проведем жеребьевку…
«Правильно, — одобрил издалека опытный Гишер. — Поваляют михрянцы приезжих, самолюбие потешат — и уберутся восвояси. По-другому от них не отвяжешься.»
Мысленно согласившись с экзекутором, Лючано направился к столу под навесом. Жеребьевка его, в отличие от завтрака, не интересовала. К счастью, поваром, колдовавшим над портативным кухонным блоком, оказался не один из Хушенгов, братьев-отравителей! А то, пожалуй, кусок бы в горло не полез.
Из «делегатов» он был последним: все давно позавтракали. Вместо тирцев за столом сидели ребята экзотического вида, из свиты надоеды-Зартака.
«Болельщики, — догадался Тарталья, глядя на бело-голубые колпаки. — Из реформаторов. Ортодоксы в головных уборах за стол не сядут. А эти еще и бравируют: нам, мол, закон не писан!»
Двое фанатов даже лица раскрасили дневным люминисцентом. Не рожи — небо в облаках. Повар косился на красавцев с плохо скрываемым неодобрением. Однако честно разносил пластиковые чашки с кофе и тарелки с мясным рулетиком. Нравится гость или нет, а накормить его ты обязан.