— Списки проверили? — спросил легат.
— Естественно, — сонно моргая, буркнул начальник особой службы. — Чисто, не сомневайтесь…
— Я могу взглянуть?
— Ну, если у вас куча свободного времени…
Времени понадобилось немного. Дойдя до седьмого имени в списке, Гай Октавиан Тумидус вскочил, как ошпаренный. Со стороны могло показаться, что он сошел с ума.
— Машину! — заорал он. — Нет, не надо! Я лечу на моем «Вихре»!
Он торопился.
Седьмым в списке числился Лючано Борготта, корень всех зол в Галактике.
Тамир, либурна «Герсилия»
— Спасибо.
— Не за что. Поверьте, это ненадолго.
— Это навсегда.
Юлия терпеть не могла, когда ей выкручивали руки. Но банкир сегодня выигрывал вчистую. Отказаться подписывать акт освобождения детей? Сослаться на священное право частной собственности? Купила с рук, ничего не знаю, требуйте освободить по суду… Это лишь отсрочка. Железный Лука все предусмотрел. Он спокойно, без торжества во взгляде, выложил на стол планшет и продемонстрировал три документа — с печатями и подписями, заверенными нотариусами Лиги.
Каждая печать грозила помпилианке в случае сопротивления кучей неприятностей. Каждая подпись сулила уйму проблем. Начни Юлия упрямиться, ей не дали бы взлететь с Тамира, пока внуки не вернулись бы к деду живыми и здоровыми. И что самое обидное, на законных основаниях.
Месяц торчать в гнусном сугробе из-за раненого самолюбия?
Благодарю покорно!
Мелкие капризы — вся радость, что ей осталась. Шармаль предложил вести переговоры у него на яхте, носившей зубодробительное название «Гмар Тикум». В ответ помпилианка фыркнула и позвала всех к себе на «Герсилию». Как ни странно, банкир согласился. Он ничего не боялся, этот пожилой гематр. Конечно, когда за тобой по пятам следует семейный голем…
Юлия была в курсе, что это такое: семейный голем.
Големов создавали лишь гематры с экстраординарным потенциалом. Один человек не мог завершить творение: требовалась семья, группа кровно связанных людей. Доноры исходного материала, они олицетворяли внутренние структуры психо-физиологии будущего голема — разные и в то же время сходные по ряду параметров.
«Четыре стихии и четыре темперамента,» — говорилось в научных трудах. Высший класс гомункулов, голем изначально нес в себе три базовые функции: слуга, спутник и защитник. Само слово «голем» на языке гематров означало «зародыш», «чурбан», из которого можно при необходимости «выточить» что угодно.
Псевдоплоть, способная мутировать с невероятной скоростью.
Псевдоразум, способный задавать характер мутаций.
В критической ситуации голем начинал стремительно развиваться, исходя из требований создавшегося положения. Слуга становился идеалом, спутник — квинтэссенцией поддержки; защитник — кошмаром агрессоров.
Отец рассказывал Юлии, как голем семьи Банцелей, спасая Банцеля-младшего во время погрома на Тиборе, шел через город, как штурмовой танк — увеличиваясь в размерах, наращивая био-броню и дополнительные конечности, оставляя позади трупы и развалины. Он умер от истощения ресурса на трапе хозяйской яхты. Но долг исполнил до конца: Банцель-младший улетел с Тибора живым и невредимым.
Объединись Антоний и его люди с альгвасилами поселка против Луки Шармаля — Юлия останется без охраны, а поселок лишится последних блюстителей порядка. Даже если удастся ликвидировать банкира, мститель не оставит убийц в покое.
Кстати, показания голема принимаются в суде.
— Я вас не задерживаю.
Нет, он не хамил, Шармаль-старший. Гематры не умеют хамить. Он слишком ценил время — пожалуй, единственная слабость финансиста. И не желал тратить драгоценные секунды на помпилианку, бывшую когда-то хозяйкой его внуков.
— В каком смысле?
— Простите. Я имел в виду, что мы оставляем «Герсилию». Благодарю вас, госпожа Руф. Вы были добры к Давиду и Джессике. Вы не заклеймили их. Я понимаю, вы это сделали не из соображений гуманности.
На секунду задумавшись, Железный Лука собрал черты лица в благожелательную гримасу. Так автоконструктор игрушек собирает модель всестихийника из набора деталей, плывущего по ленте конвейера.
— Но все равно, я вам признателен.
Юлии вдруг стало легко-легко. Хоть песни пой. Внезапное облегчение наступало всегда, когда она сбрасывала тяжесть выбора, груз размышлений — и шла по первому пути, какой подворачивался под ноги. Вниз головой с обрыва? — пусть, зато иду.
Лечу!
— Задержитесь на минутку, мар Шармаль. Считайте это знаком расположения ко мне.
Женщина прошлась по каюте. Одета в любимый черный комбинезон, она чудесно вписывалась в кремово-бежевый интерьер. «Клякса на тортике!» — шутила Юлия, когда бывала в хорошем настроении. Голем не следил за хозяйкой галеры, стоя у дверей и мурлыча себе под нос изящную мелодию. У Эдама не было нужды в таком сомнительном инструменте, как визуальная слежка.
— Внуки — ваши. Я ничего не могу с этим поделать. И не хочу. Я больше не нуждаюсь в Давиде и Джессике. Вы забираете отработанный материал. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. В любом случае, я твердо знаю, что ваши внуки — помесь. Плод мезальянса энергетки и техноложца. И еще я знаю, что они — гематры. Проверено на практике. Дедушка может гордиться: у внучат чудесный потенциал.