Зрителей перенесли в открытый космос. Желто-голубой шар Михра плыл под ногами далеко внизу. Красная стрелочка указывала точку на поверхности планеты, куда пришелся удар агрессора. Слева надвинулся серебристый цветок орбитальной станции слежения. Лепестки-антенны сканировали пространство во всех мыслимых диапазонах.
Картинка из серии «На страже рубежей Родины».
— …не случайно. Известно, что пахлаван-пир Гургин придерживался ортодоксальных взглядов. То же можно сказать и о большинстве его учеников. Именно поэтому дом-мемориал великого борца стал мишенью для провокации. Мы решительно заявляем всем, кто лелеет надежду обвинить в содеянном реформистское руководство независимого Михра…
— А это правда не они? — спросил Лючано.
— Правда.
— И не вы?
— И не мы.
— Правда.
— И не вы?
— И не мы. Смотри дальше. Сейчас увидишь, что произошло через тринадцать часов…
Мир вокруг моргнул, схлопываясь. На долю секунды сквозь голосферу проступили очертания комнаты. Мигом позже Тарталья вернулся на Михр, к руинам злополучного дома. Он не сразу понял, что здесь изменилось. Огрызки столбов исчезли. От развалин осталась лишь огромная воронка. Отвалы вывороченного грунта пестрели мелкими обломками дерева, камня и пластика. В центре воронки дымился провал, где уже ничего нельзя было разглядеть.
— …спустя тринадцать часов с момента первой атаки. Имеются жертвы среди спасателей. Кажущаяся бессмысленность повторения варварской акции, по мнению экспертов, подтверждает тот факт, что мы имеем дело с испытанием нового типа оружия. На сей раз агрессор, по-видимому, проверял точность наведения, которая оказалась высокой: эпицентры обоих выбросов энергии совпали до двух-трех метров. Правительство независимого Михра направило ноту протеста кею Ростему I и Совету Трех Сословий…
Возникла лаборатория вычислительного центра. Ряды терминалов, операторы, занятые работой; на сводном дисплее размером в полстены — диаграммы, графики, колонки цифр. Модель звездной системы с пересечением пунктирных линий. Мрачный генерал в форменном темно-синем кафтане, украшенном эполетами и «лестницами» орденских планок, сняв фуражку с высокой тульей, рубил воздух рукой:
— …не можем ждать, пока чиновники Лиги соберут совещание и решат этот вопрос! К Михру уже выдвигается миротворческий контингент войск Помпилианской империи, первой признавшей нашу республику. Совместными усилиями мы обеспечим…
Снова — космос. Над планетой курсируют боевые корабли вехденов — не поймешь, имперские или республиканские. Патрулируют? Готовятся к атаке?
— Один из выживших спасателей утверждает, что видел на руинах призрак лидер-антиса Нейрама Самангана, погибшего при невыясненных обстоятельствах! Слово предоставляется чудом уцелевшему очевидцу!
Лючано едва не ударился в бегство, когда на него стремглав надвинулось лицо: гигантское, закопченное, с безумно выпученными глазами. На лбу — нашлепка регенеративного пластыря, волосы всклокочены.
— Я его видел! Видел! Он блуждал по пепелищу, одетый в рубище. Наш спаситель, Нейрам Саманган, величайший из антисов! Это знак, знамение! Он воскрес, явившись на Михр, чтобы подтвердить: мы избрали верный путь! Путь реформизма и очищения!..
Похоже, спасателя изрядно приложило. С головой у него точно были проблемы: приверженец традиций, Нейрам Саманган никогда бы не стал поддерживать реформаторов. Очевидец антического явления походил на пророка Хосенидеса. Фанатизм, дикий блеск взора; убежденность в своей избранности возносит над толпой…
Эскалона. Разрушенный гладиаторий.
Жертвы.
«Ничего не напоминает, малыш?»
— Через сутки все повторилось еще раз, — сообщил Фаруд. — Сценарий тот же. Записи есть, но смотреть там нечего. Воронка стала глубже, объявилась пара новых очевидцев. Все.
— Нейрамов «призрак» видели?
Сагзи кивнул, и голосфера погасла.
— Аппаратура «призрака» не засекла?
— При выбросах энергии все системы наблюдения в радиусе полукилометра накрывались медным тазом. Получить картинку со спутника не удалось: выбросы сопровождались мощными помехами.
Сомнений не осталось: это Пульчинелло.
Лючано знал, в какую дверь ломится безумный «овощ»-антис.
IV
Итак, допустим, я — антис.
Что говорите? Не допустим? Не дано обычному человеку влезть в шкуру уникума? Ха-ха три раза! После «экскурсии» с Шам-Марг, пирог с начинкой из огрызка флуктуации, растущего как на дрожжах, кукловод и кукла «волшебного ящика», я могу представить себя кем угодно!
Хотите, представлюсь вами?
То-то.
Лучше прикусите язычок, а я продолжу.
Итак, я антис, которого превратили в робота. Я был рабом, и знаю, что это такое — робот . Печенкой, спинным мозгом, задницей чую! Мое сознание заперто в темнице без окон и дверей. Недавно кто-то скребся в мою тюрьму извне. Сознание встрепенулось. Оно принялось колотить в стены, которые само же и воздвигло вокруг себя — устраивая карантин, спасаясь от коварного вируса в мозгу. Увы или к счастью, наружу пробились лишь слабые, бессвязные отголоски. И сознание вновь окунулось в летаргию, скорчившись на грязной подстилке.
Зато ожили инстинкты.
Инстинкты не знают слова «стены». Они вообще не знают слов. Зато им ведомо другое: чувство голода, например. Смутная привязанность, которая толкнула узника прочь с планеты, в волну, через космос — туда, где находился человек, приносивший еду. Материальная тюрьма рухнула; пси-темница устояла.