— Как просто это произошло, однако! — сказала Мэри.
— А вы разве ждали грома и молний? — спросил Краснов.
— Нет, но все-таки думала, что произойдет немало пертурбаций.
— Ну, господа, — торжественно проговорил профессор, — наши работы кончены, и нам остается ждать только результатов. Будем коротать время до тех пор, пока Марс не примет в число своих жителей четырех новых членов. Из земных обитателей всех времен до сих пор никто не был на Марсе. Эта честь выпадает на нашу долю.
— Да, на нашу долю, Виктор Павлович! — раздался вдруг позади него голос.
Все оглянулись.
Перед ними стоял профессор Лессинг.
V
В первую минуту все остолбенели и не могли выговорить слова от изумления. Лессинг молча стоял подле лестницы, слегка улыбаясь, и ожидал, что ему скажут. Наконец Русаков первый опомнился и сделал шаг вперед:
— Как вы смели, милостивый государь, забраться сюда воровским образом?
— Не волнуйтесь, Виктор Павлович, — отвечал Лессинг, не изменяя своей позы. — Вы ведь сами жаждали, чтобы Лессинг поскорее узнал о ваших работах и путешествии на Марс. Вот он и узнал, и вам незачем отправлять с Марса депеши.
— Как! У вас еще хватает наглости трунить надо мной! — горячился Русаков. — Вы забываете, что нас четверо против вас одного, что мы можем сию же минуту выбросить вас вон из корабля, и вы шлепнетесь на Землю!..
— Охота вам, Виктор Павлович, чепуху говорить! Ведь вы не можете этого сделать.
— А почему, почему?
— Да потому, что вы все — прекрасные люди и отнюдь не способны на такое злодеяние. Разве возможно, чтобы люди науки лишили жизни одного из своих товарищей! Я надеюсь, что во имя гостеприимства вы больше не будете мне делать упреков за мое самовольное появление. Прошу, господа, в этом у вас всех прощения, но иначе поступить я не мог. Я готов пожертвовать жизнью за то, чтобы побывать на Марсе, а для этого у меня не было другого средства, кроме того, которым я воспользовался. Надеюсь, что вы более любезно примете профессора Лессинга, чем Виктор Павлович.
— Конечно, конечно! — сказала Мэри, обменявшись взглядами с Красновым и Шведовым. — Мы рады вам, господин профессор, а я просто в восторге оттого, что на «Галилее» стало больше еще одним ученым.
— Мы рады вам, господин профессор, а я просто в восторге оттого, что на «Галилее» стало больше еще одним ученым. За что, собственно, вы не любите, Виктор Павлович, господина Лессинга?
— Это мой заклятый враг.
Лессинг расхохотался:
— Неужели вы это серьезно говорите, Виктор Павлович? Этого я, признаться, уж не ожидал. Какой же я вам враг, Виктор Павлович? И не грех вам при других так называть старого друга и сослуживца? Могут подумать, что у нас с вами в самом деле есть какие-то старые счеты. А разве я вам сделал что-нибудь дурное?
— Дурное? Дурное? — горячился Русаков. — А кто постоянно издевался надо мной и в профессорской и на заседаниях физико-математического общества? Это вы забыли?
— Ну а еще?
— Еще, еще? А помните, Иван Иванович, как однажды мы с вами были экзаменаторами на полукурсовых испытаниях и я хотел уйти с экзамена, а вы меня не пустили? Я забыл галстук надеть, а вы говорите, что я не имею права уйти, что я на службе; а студенты смеются…
— Ну, господа, теперь судите меня с Виктором Павловичем! — сказал Лессинг, обращаясь к остальным.
— Какой же вы злюка, Виктор Павлович! — вскрикнула Мэри. — И не стыдно вам сердиться из-за таких пустяков?
— Да разве Виктор Павлович действительно сердится! — сказал Лессинг. — Мы с ним большие приятели, а он только хотел перещеголять меня научными исследованиями. Ну, что ж, я признаю свое поражение. По рукам, Виктор Павлович! Да как бы вы были-то без меня? Мы с вами вдвоем ведь целый факультет; на Земле в нашем университете осталась одна мелочь.
— Это правда, это правда!
— Так не будете на меня дуться?
— Как, господа, тут быть? — обратился Русаков к остальным. — Что мне делать с Лессингом?
— Поблагодарить за компанию! — сказал Шведов.
— И предложить кресло гостю! — прибавил Краснов, придвигая Лессингу кресло.
Лессинг улыбнулся и сел.
— Так, значит, это электричество шнырнуло нас на Марс? Когда же эта машина нас доставит к месту?
— Пятого апреля будущего года, — ответила Мэри.
— К этому времени я обещал ректору возвратиться из командировки — медиков экзаменовать. А тут вот какая оказия вышла…
— Но где же нам вас поместить, господин профессор? — спросила Мэри.
— Это где я спать-то буду?
— Да, у нас только четыре комнатки.
— Так мы с Виктором Павловичем в одной будем жить, а заниматься я буду сюда приходить. Он пусть у себя занимается, а то здесь он беспорядку наделает; а я вот на этом столе буду работать. Спать будем вместе. Койки все широкие. Я лазил смотреть.
— Это вы, Шведов, выдумали этот снаряд?
— Нет, Николай Александрович Краснов, — отвечал Шведов, — он у нас мастер на все руки.
— Николай Александрович все знает! — заявила Мэри. — Он даже взял какой-то интеграл, которого и сам Виктор Павлович не решил.
— Вот как!
— И зачем это Лессингу рассказывать? — напустился Русаков на Мэри. — Болтает без толку!.. А Лессинг станет опять смеяться!