На этот раз Максим ответил довольно охотно:
— Видишь ли, когда брали группу мучеников и предлагали им на выбор: отречься от христианства или их убьют здесь же в подвале, — то большинство из них отрекались. Но когда им предлагали отречение или смерть на арене амфитеатра, то большинство предпочитали смерть. Но смерть со славой. Все дело в том, что эти мученики принадлежали к определенной психологической категории людей, которых можно найти и сейчас. Нужно только создать соответствующие условия.
— Да, но это почти убийство, — сказал Борис, обращаясь к брату.
За него ответил сидевший рядом полковник Добронравов:
— Вы немного ошибаетесь, молодой человек. Только первых трех добровольцев мы действительно подготовили. Потом мы создали им необходимый ореол и, так сказать, открыли райские ворота. Остальные же шли в эти врата сами. Больше того, мы даже не знали, кто именно пойдет. Кроме того, если бы мы не дали им этой возможности погибнуть с честью, славой и пользой, то большинство из них все равно кончили бы плохо. И никто бы не знал, в чем дело.
— Дело ясное, что дело темное, — сказал студент.
— Эх, ты, Фома Неверный, — сказал Максим.
— Что вы там изучаете? — добродушно спросил полковник Добронравов, заглядывая через плечо Бориса. — А, столыпинские реформы. Да, Столыпин был большим государственным деятелем. Если бы не пуля Богрова, то, кто знает, может быть, вся история России пошла бы совсем другим путем.
— А к какой партии принадлежал этот Богров?
— К той партии, которую некоторые ассоциируют с антихристом, — усмехнулся полковник НКВД, специализировавшийся на истории религиозных культов. — Кроме того, Богров был прирожденным террористом, нечто вроде живой адской машины. И некоторые люди знали это.
— Как же это получилось?
— Чтобы понять это дело, нужно знать две вещи. Во?первых, в то смутное время в кругах гнилой интеллигенции убийство государственных деятелей считалось делом такой же доблести и геройства, как сейчас подвиги наших смертников?добровольцев. И тогда и сейчас подготовляет это пресса. А во?вторых, и это очень характерно, перед покушением на Столыпина Богров покушался на самоубийство. Он сам искал смерти, но предпочитал смерть со славой.
— Кроме того, он служил осведомителем в охранке, — добавил Максим.
— Вполне закономерно, — согласился полковник. — У этих шизофреников всегда двойная жизнь. Проблема святых и грешников.
— У вас не разберешь, где святые и где грешники, — как Фома Неверный, заметил Борис. — Вчера были святые, а сегодня — грешники.
— От грешника до святого — или наоборот — расстояние гораздо ближе, чем вы думаете, — пробасил полковник. — Иногда они даже спят в одной постели.
— Иногда они даже спят в одной постели. Иногда это один и тот же человек. И иногда нелегко разобраться, где грешный святой, а где святой грешник. — Он расправил руки и потянулся так, что затрещало сукно кителя. — Между прочим, Максим Александрович, мне очень понравились проблемы, которые вы поставили перед нами на последнем совещании. Как вы правильно сказали: цвай зеелен лебен ин майиер бруст . Да и сам Гете этому хороший пример. Эти души борются. Иногда одна душа пытается обмануть другую. Так вот, что, если попытаться помочь этой обманутой душе? Замеча?а?ательная идея! — Жизнерадостный полковник вскочил и зашагал по комнате. — В связи с этим вы, Максим Александрович, упомянули роль религии в этом вопросе. Если дело пойдет так, как вы предполагаете… А ведь вы единственный человек, с которым Сталин считается. В общем, прошу учитывать, что я еще с детства страшно люблю запах ладана.
Согласно инструкциям мобилизационного пакета научные сотрудники института профессора Руднева получили новые задания. Одни из них, специалисты?историки, лихорадочно разбирали какие?то тайные государственные архивы и рылись в кипах запрещенных или изъятых книг дореволюционных изданий. Другие из них, специалисты?психологи, таскали в НКВД каких?то дряхлых стариков и старушек, имена которых стояли в связи с архивами, и допрашивали их, постукивая по столу пистолетами:
— Поймите, сейчас не время миндальничать с вами. Итак…
Следователи в белых халатах интересовались столь необычными вещами, что полуживые от страха старички и старушки после допросов только крестились, недоумевая, как это загадочные следователи умеют читать в душах людей. Ученики профессора Руднева знали свое дело. Они откуда?то знали даже о тех мелких грехах, в которых престарелые грешники не признавались ни на одной исповеди и надеялись, что унесут эти тайны с собой в могилу. Но больше всего следователи интересовались всякими деталями из жизни покойников.
— Зачем это вам? — робко протестовал грешник. — Ведь эти люди уже давно умерли.
— Это нужно для спасения родины, — настаивал инквизитор в белом халате.
— Но ведь это был просто литературный кружок…
— А философию Бердяева они изучали?
— Ну, просто новое течение в философии…
— А как насчет антропософии Штейнера?
— Да, но тогда это было модно…
— А оккультизм Блаватской штудировали?
— Да просто от скуки…
— А спиритизмом они занимались?
— Но ведь это было просто так, баловство…