— Волос! — Она вытянула палец с жутким, черным, криво обломанным ногтем. — Причем все!..
Вся компания синхронно обернулась, вглядываясь в обозначенном девушкой направлении, и обнаружила коротко остриженную, сильно похудевшую Селестину, на всех парах несущуюся прямо на них…
Моим расширившимся от изумления глазам предстало невероятное зрелище. В центре взлетно-посадочной площадки находились пять абсолютно незнакомых мне человек, дружно замерших в самых нелепых позах.
В центре взлетно-посадочной площадки находились пять абсолютно незнакомых мне человек, дружно замерших в самых нелепых позах. Главной и самой эффектной фигурой оной экспозиции, бесспорно, являлся высоченный блондин под два метра ростом, бестолково растопыривший широченные крылья, оперенные отнюдь не перьями, а острыми кинжалами, тускло поблескивающими в свете догорающих ящиков. Рядом с ним стояла не менее рослая девица стервозного вида, здорово смахивающая на смерть — тощая, мосластая, белобрысая, с двумя косами. В ее правой руке красовался обнаженный нож, а отвисшая нижняя челюсть и предельно выпученные глаза придавали воительнице на редкость комичный вид. Причем таращилась она не на кого-либо еще, а конкретно на меня, да еще так старательно, что я почувствовала себя польщенной. К груде разбросанного багажа робко жалась вторая девушка — миленькая и зашуганная. Под сенью распахнутых крыльев колюще-режущего летуна я разглядела симпатичного темноглазого мужчину с радостно-просветленным лицом и грузного священника в зеленой сутане. Ничего себе компания! Вроде бы моя сестра их к себе в дом не приглашала, а значит, они и есть те самые чужаки, дерзко проникнувшие на территорию палаццо и устроившие нам шумный переполох. Спрашивается, какого рожна им тут нужно? Они что, пришли нас убить? Ха-а-а, фигушки, так мы им это и позволили!
— Какого черта здесь происходит? — громко осведомилась я, ни к кому конкретно не обращаясь и угрожающе поводя кончиком выставленной вперед катаны. — Насколько мне известно, без приглашения только монголо-татарское иго приходит!
— Сел, это точно ты! — обрадованно завопила отмершая белобрысая дылда. — Узнаю твой острый язычок. Худобина ты моя ненаглядная!
Уж не знаю, кого она назвала этим странным именем «Сел», но мне немедленно захотелось высунуть свой язык и проверить, все ли с ним в порядке.
— Селестина, любовь моя, — задушевным баритоном поддержал темноглазый красавец, — наконец-то я тебя нашел!
Я растерянно пожала плечами, сильно сомневаясь в адекватности участников этой незваной, разносортной компании. По моему мнению, так их всех можно хоть сейчас оптом в дурдом сдавать.
— Это они к кому обращаются? — тихонько спросила я у Тристана. — Ко мне или просто бредят и галлюцинируют?
Стригой буркнул что-то нечленораздельное.
— Ясно, — иронично отозвалась я. — Пусть я не доктор, но всегда подозревала, что сумасшествие передается воздушно-капельным путем. Не так ли?
— Нет, да, возможно… — хрипло выдал шевалье.
— Исчерпывающий диагноз! — с пониманием усмехнулась я. — Господа, — следующую фразу я адресовала нахальным чужакам, — не знаю, да и не хочу знать, какая именно надобность привела вас в мой дом, но предлагаю вам немедленно покинуть территорию палаццо и впредь не приближаться к ней на расстояние пушечного выстрела. Иначе я буду вынуждена начать вас убивать, причем для первого раза проделаю это на манер презентации — весело и интересно!
— Сел, да ты никак рехнулась! — печально констатировала белобрысая. — Опомнись, дорогая, это же я, Оливия! Неужели ты меня не узнаешь?
— А мне без разницы, Оливия ты там, Офелия или сам Гамлет! — вызывающе парировала я. — Второй раз предупреждать не стану, поэтому предлагаю, пока добрая: убирайся-ка ты отсюда.
— Сел, милая, не волнуйся, мы тебя спасем! — патетично предложил крылатый.
— Я бы послала вас куда подальше, — невежливо огрызнулась я, — но, судя по вашему потрепанному внешнему виду, вы как раз только что оттуда.
— Окстись девонька, ить мы же свои! — торжественным басом добавил священник.
— Свои все внутри, — смеялась я. — А других я не помню, не знаю и знать не хочу.
— Селестина, счастье мое, ну меня-то ты точно должна вспомнить, — принялся нежно у говаривать темноглазый. — Это же я, твой Конрад! Если бы ты только ведала, как долго я тебя искал, чтобы бережно, нежно…
— …убить! — с выражением закончила за него я, прожигая своего врага ненавидящим взглядом. — Не утруждай себя ненужными излияниями, мерзавец, я и сама все о тебе знаю.
— Но откуда? — не поверил он. — Откуда?
Личные достоинства или недостатки наших врагов сильно ужесточают методы войны с ними. Не так ли? Честно говоря, я даже не ожидала, что мой погубитель окажется настолько обаятельным, причем, как назло, в его внешности не обнаружилось ни капли слащавости или высокомерия, по моему мнению непременно присущих каждому ловеласу и совратителю. Наоборот, Конрад отличался именно той суровой и совершенной красотой, которой обладали лишь античные боги древности, во все века считающиеся эталоном мужской привлекательности. Да, я с первого взгляда убедилась: Андреа мне не соврала, ибо я могла полюбить лишь вот такого: сильного, отважного, уверенного в себе мерзавца, безусловно только обманом или хитростью сумевшего завлечь меня в свою постель. При этом следовало признать: я инстинктивно чувствовала с ним какое-то странное, почти невозможное, ничем пока в принципе не подтвержденное родство. Он — человек моей породы. Как же все это сложно… Я запуталась в идентификации своих ощущений, отчего разозлилась еще больше. О нет, я отнюдь не наивная дурочка и поэтому прекрасно понимаю, что с годами планка женских мечтаний неуклонно понижается. Сначала все мы ждем принца на белом коне. Потом — на коне любой масти. Затем — пешего принца. После — любого пешехода, а некоторые дамы со временем согласны даже просто на коня… Но не на волка же! И вот от этих-то очевидных фактов в моей груди и запылало еще более жаркое пламя обиды, потушить которое могла только месть — самая справедливая плата за нанесенные мне оскорбления. А посему, намереваясь сполна рассчитаться за причиненные мне несчастья, я крепче сжала в ладони рукоять своей катаны и шагнула вперед — прямо к нему…