— Тяжело мне пришлось! — Хитрюга Тристан сложил губки в беззащитный бантик и даже пустил слезу. — Все чьей-то помощи ждал…
— Мы вам поможэм, дэвачки, тьфу, вэрнее, мальчык и дэвачка! — горячо пообещал Енох, важно задирая свой увесистый нос. — Доставим к замку и…
— А дорогу я уже разведал! — подпел ему стригой, восхищенно щупая бицепс гиганта. — Случайно…
Я поспешно отвернулась, подавляя непроизвольный смешок, так и рвущийся у меня с губ. Ай да Тристан, ай да дипломат! Сумел-таки найти слабое место в непомерном самолюбии задиристых нефилимов и разыграл нужную партию как по нотам! Однако к моему искреннему восхищению примешивалась и изрядная порция досады, граничащая с уязвленным чувством ярой собственницы. Хитроумный Тристан повел себя правильно, выбрав бесспорно верную позицию и показав крылатым помощникам, что не является их конкурентом. Но в глубине души я почему-то ожидала от него куда большего героизма и мужественности. Он слишком легко отказался от роли моего единственного рыцаря и защитника. Быстро и спокойно сдал любимую девушку в чужие, более надежные руки! И голодный червячок разочарования принялся форсированно грызть податливую сердцевину моей души, истребляя в ней привязанность к безусловно прекрасному и умному, но слишком ветреному и такому ненадежному Тристану…
К востоку от Братиславы, столицы небольшого государства Словакия, окруженного ореолом древнего мистицизма, раскинулись дремучие леса, простирающиеся от плодородных равнин реки Дунай до самых отрогов Карпатских гор. Вернее, это раньше, до наступления техногенного двадцатого века эти равнины славились высокими урожаями ржи, льна и люцерны, способными прокормить население не только этой довольно патриархальной и самобытной страны, но и других народов. Все это делало Словакию богатым сельскохозяйственным и торговым центром, всегда привлекавшим повышенное внимание соседней Турции, отнюдь не миролюбивой и не доброжелательной. На протяжении многих столетий территорию несчастной Словакии сотрясали междоусобные войны, а кроме того, беспощадно кромсали многочисленные завоеватели, устраивавшие на нее набег за набегом. В старину, когда словацкие земли еще принадлежали Венгрии, среди местных дворянских кланов не нашлось бы ни одной семьи, способной хоть в чем-то превзойти древний род Батори, произошедший от рыцаря-тамплиера. Владея несметными сокровищами, многочисленными замками и наделами, захваченными в битвах с врагом, Батори прославились не только своей воспетой в песнях храбростью, но также и несравненной жестокостью и своенравием. Поговаривали, будто для заносчивости сей богатой семьи существовало вполне реальное объяснение, а именно: кровное родство с самим Господом, но католическая церковь рьяно преследовала сплетников, распускающих подобные небылицы, навечно замкнув немало болтливых уст. Хотя, разве можно заставить замолчать правду? Но, так или иначе, а род Батори и в самом деле казался осененным свыше, настолько успешно шли их дела, а любому начинанию его членов неизменно сопутствовали слава, доблесть и всеобщее признание.
В XVI веке, после битвы при Мохаче, отдавшей Венгрию в руки турок, Батори разделились на две ветви — Эчед и Шомльо. Первая укрылась в горной Словакии, а вторая завладела Трансильванией — по легендам, той самой сумрачной страной вампиров и волков-оборотней, где солнце едва пробивается сквозь чащобы бескрайних лесов. В тех местах и по сей день верят в фей и духов, поклоняются Солнцу и Луне и приносят жертвы священным деревьям.
В 1576 году Стефан Батори из ветви Шомльо стал королем Польши. Именно сей отважный муж и возглавил армию, спасшую Вену от турок, тем самым заслужив признательность австрийского дома Габсбургов — правителей Венгрии.
В тех местах и по сей день верят в фей и духов, поклоняются Солнцу и Луне и приносят жертвы священным деревьям.
В 1576 году Стефан Батори из ветви Шомльо стал королем Польши. Именно сей отважный муж и возглавил армию, спасшую Вену от турок, тем самым заслужив признательность австрийского дома Габсбургов — правителей Венгрии. Но задолго до этого события младшая сестра Стефана Анна вышла замуж за Дьерда Батори из ветви Эчед. Следует упомянуть, что представители семьи часто вступали в межродственные браки, быстро ведущие их к вырождению и упадку. Чем же можно объяснить столь недальновидное поведение? О нет, отнюдь не поклонением Сатане, как утверждала Церковь (почему-то пуще геенны огненной опасающаяся протестантских убеждений Батори), а лишь необходимостью любой ценой сохранить чистоту рода, не смешивая его с другими людьми. Случалось, что мужчины из рода Батори женились на собственных сестрах и дочерях, отвергая законы христианства. Их называли протестантами, но чаще еретиками да грешниками, и отлучали от церкви.
И вот на зеленых равнинах Словакии закружилась смертельная круговерть, мертвой петлей затягивающаяся на шее последних представителей семьи Батори. За ними охотились все, обложив похлеще загнанных в ловушку волков. Турки, венгры и австрийцы без устали вырезали клан, стремясь истребить само имя Батори. Король Стефан был отравлен. Его двоюродных братьев — полководцев из обоих кланов — живьем варили в котлах или сажали на колья. Князя Андраша Батори зарубили топорами, а красавицу Клару Батори изнасиловал целый турецкий отряд, после чего бедняжке перерезали горло. Всех убитых тщательно обыскивали, но ничего не находили. И так продолжалось до тех пор, пока из всего некогда огромного клана в живых не осталась только последняя его дочь — юная Эржебет, спешно выданная замуж и спрятанная в отдаленном замке Чейт, должном стать неприступным оплотом истинной веры, хранилищем чего-то ценного, судьбоносного и тщательно скрываемого от чужих глаз. Но что же на самом деле искали враги рода Батори и какая участь ожидала несчастную Эржебет?