Черт, да что же здесь происходит? Не найдя ответа на свой вопрос, я приготовилась внимательно наблюдать за развитием событий, надеясь постепенно проникнуть в тайны всех присутствующих. «Умные говорят, а мудрые слушают». Не знаю почему, но я была на сто процентов уверена в справедливости сего утверждения. А посему говорить много сама я не собиралась ни в коем случае, намереваясь следовать простому, но чрезвычайно полезному правилу: «чем меньше слов ты произносишь, тем больше зубов сохраняешь у себя во рту». Ну или клыков, что в моем случае звучит более уместно.
— Я собрала вас всех здесь, дабы вы помогли мне выработать совместный план наших дальнейших действий! — такими словами Андреа открыла созванный ею совет, вольготно расположившись на диване, занимающем центр обширной комнаты. Ее строгое черное платье, уложенные в жемчужную сетку волосы и колье из крупных сапфиров как нельзя лучше подчеркивали торжественность момента, настраивая нас на серьезный лад. Объективно оценив пышность наряда повелительницы, я с легкой завистью скосила глаза на свое непритязательное обмундирование, состоящее из легкой кожаной курточки, таких же брюк да высоких сапог, и мысленно ругнулась. Оказывается, поспешно откликнувшись на призыв посланного за мной слуги, я случайно надела футболку наизнанку. Кроваво-красные буквы, аляповато начертанные на груди тонкого трикотажного изделия, сейчас ярко просвечивали сквозь серую ткань, кардинально поменяв смысл. Ничего себе, как легко, оказывается, можно изменить суть всего: слова, принципа и даже жизни, если расположить его (ее) задом наперед.
На моей футболке написано «LIVE», но стоило только надеть ее шиворот-навыворот, как получился «EVIL».
«Жизнь» превратилась в «ад»… Интересно, сие маленькое происшествие следует считать случайностью или нет? Это же самое соображение касалось и еще одного явления — кое-чего совершенно необычного и интересного, обнаруженного мною нынче утром и теперь сильно занимавшего мое воображение, мешая сосредоточиться на теме затеянного сестрицей совещания. Этим загадочным кое-чем оказалась намотанная на рукоять моей катаны тоненькая, едва различимая серебристая ниточка, больше всего напоминающая несколько волосков тополиного пуха или волокон паутины. Как я ни билась, но так и не смогла отделить это от меча. Хм, хотелось бы мне знать, что же это такое, для чего оно предназначено и каким образом попало на мой кэн? Но серебристая ниточка настолько плотно прилипла к кожаной цукаито — оболочке рукояти меча, словно ее туда приклеили, и держалась намертво. Отчаявшись разрешить оную шараду, я решила отложить это на потом. А пока…
— Враги не сдаются, — продолжила сестра, одаривая меня укоризненным прищуром и требуя максимальной концентрации внимания, — они стоят насмерть! Признаюсь откровенно, мне надоела эта мышиная возня, я уже устала от затянувшейся войны…
— А зачем ты с ними церемонишься? — удивленно перебила я. — Слушай, а не пора ли разбомбить их при помощи самолетов, к чертово… кх-м, к такой-то матери!
— Что? — Андреа аж возмущенно подпрыгнула на диване, нещадно сминая длинный шлейф своего платья, а ее губки упрямо сжались. — Санта, и как ты только смогла додуматься до подобной глупости? Разбомбить Апостольский дворец и собор Святого Петра?
— Ага! — Я ликующе кивнула, весьма довольная своим предложением. — Дешево и сердито, хрясть и готово, полетят клочки по закоулочкам!
— Дурочка ты, Санта! — снисходительно хохотнул развеселившийся Тристан. — Да Андреа скорее удавится, чем пожертвует какой-нибудь картиной или вазой из папской берлоги!
— Да-а-а? — не поняла я. — С чего бы это вдруг?
— Убей меня серафим! — гневно возопила сестрица, картинно заламывая руки, будто инженю на сцене. — Вот наказание, меня окружают одни идиоты и олигофренки! Разбомбить Ватикан с его сокровищами, легендарными произведениями искусства и редчайшими книгами! Какой жуткий вандализм!
Я покаянно шмыгнула носом, признавая справедливость адресованных мне эпитетов. Ну что уж тут поделаешь, если я не отношусь к числу любителей всяких там золотых супниц, эмалевых ночных горшков и заумных богословских трактатов, упакованных в футляры с алмазами. Эх, темнота я некультурная!
— Нужно изобрести какой-то иной, более изящный способ истребить людей, — спокойно посоветовал кардинал ди Баллестро, поразив меня своим неприкрытым цинизмом. — Яд, газ, мор, эпидемию…
— Правильно! — согласно прищелкнула пальцами повелительница. — Кстати, у меня возникла примерно такая же идея. Элоиза, расскажи нам о «Божьем Завете»!
Затаив дыхание, мы слушали долгий рассказ симпатичной каштановокудрой девушки. Я восхищенно присвистнула, буквально завороженная масштабностью деяний и замыслов человеческого Бога. Хотя, кажется, фокусник Дэвид Копперфилд тоже умел ходить по воде?..
— Если я правильно тебя поняла. — Андреа взволнованно поправила выбившийся из прически локон, — то обладатель артефактов из «Завета» способен править миром, спасая или истребляя целые народы?
Элоиза скромнехонько кивнула.
— Значит, так, мне непременно нужны эти цацки! — категорично заявила повелительница. — И как можно скорее.
— И как можно скорее. Тристан, — ее голос смягчился и потеплел, — помнится, мы просили тебя разузнать о судьбе свитка с призывающей ангелов молитвой — первой частью «Завета», хранящейся в Кракове. К какому результату привели твои изыскания?
— Вспомнили и обо мне наконец-то! — язвительно фыркнул де Вильфор. — Поздравляю, и году не прошло!